Гонка по кругу

Девушка, пожав плечами, застенчиво улыбнулась. В солнцезащитных очках она выглядела более взрослой. Удивительно, как меняет человека такая мелочь: укрытый за темным стеклом взгляд. Будто обретаешь уверенность и силу, преимущество над окружающими. Ведь ты видишь глаза других, а твоих – не видно. Фольгер подумал, что большинство обитателей Полиса носят очки не из-за яркого света, а из-за незыблемой уверенности в превосходстве над остальными жителями метро. От микрогосударства, расположенного в центре Москвы и состоящего из четырех станций, веяло снобизмом и высокомерием. Полис взирал на другие фракции надменно, сквозь затемненные очки тайных и явных знаний книжников и бывших вояк генштаба, перевоплотившихся за двадцать лет хаоса и разложения в браминов и кшатриев.

Феликс хотел уже рассказать о своих мыслях Леноре, но вдруг заиграла музыка. Возле лестницы в центре зала стоял молодой человек, выводящий на флейте удивительно красивую мелодию. Музыкант был хорош собой и необычайно строен, даже хрупок. Нестриженные волосы и темные очки придавали ему особую харизму, неуловимое очарование, которое влекло к себе уставших от однообразия быта зрителей. Ленора, глядя на симпатичного незнакомца, открыла рот от удивления.

«Никогда раньше не слышала звуков флейты», – предположил Фольгер.

Молодой человек улыбнулся девушке, и та улыбнулась ему в ответ. Это не понравилось Феликсу. Если бы его спросили, как он относится к Леноре, вряд ли он смог бы вразумительно ответить. Нет, Фольгер не испытывал к ней влечения как к женщине, но после гибели Евы, после того, как он разоткровенничался о битве десятилетней давности с зомби, он невольно начинал ощущать себя то ли старшим братом, то ли отцом, который должен опекать девушку в отсутствие Кухулина.

Последнего рядом не было. Зато был какой-то смазливый хмырь, играющий на большой дудке и нагло кидающий откровенные улыбки.

– Препарат нужен? – вкрадчивый голосок вывел Феликса из задумчивости.

Перед ним стоял щуплый мужчина довольно-таки интеллигентного вида, одетый в толстый коричневый свитер и в столь же толстые брюки. Фольгер узнал его. Это был торговец майком. В Полисе, несмотря на запрет, нелегальная торговля психостимулятором процветала, и местные власти отчего-то смотрели сквозь пальцы на это вопиющее безобразие. Не иначе как были в доле, а может, сами и санкционировали. Феликс вспомнил, что его порошок закончился, и если не принять новую дозу, то грозный приступ может нагрянуть уже через два-три часа. Все-таки во время Игр ему пришлось слишком часто принимать наркотик.

Фольгер осмотрелся. Вокруг музыканта собралась небольшая толпа, кое-кто даже подбрасывал патроны в лежащий у ног флейтиста потертый футляр. Ленора была увлечена чарующей мелодией. Вроде на торговца и потенциального клиента никто не обращал внимания.

Феликс почти незаметно кивнул и вслед за интеллигентным барыгой спрыгнул с платформы, зашел под лестницу.

– Сколько? – спросил он.

– Двадцать, – ответил торговец.

– Подешевел? – удивился Фольгер.

Барыга неопределенно пожал плечами. Феликс решил, что расплачиваться патронами не стоит, и вытащил из кармана рюкзака трофейный пистолет Ярыгина, принадлежавший когда-то штурмбаннфюреру Бруту.

– Могу две дать, – сказал торговец, осмотрев оценивающим взглядом оружие.

– Хватит одной, – невесело произнес Фольгер, – все равно я отправляюсь в свой последний поход.

Интеллигентный барыга вновь неопределенно пожал плечами; в руках у него появилась стеклянная пробирка, до основания набитая порошком. Феликс, отдав пистолет, быстро спрятал психостимулятор в карман летной куртки.

Поднявшись на платформу, он выцепил взглядом Ленору. Людей заметно прибавилось. Все они окружили музыканта, слушая чарующую мелодию. Феликсу она показалась знакомой.

«Кенни Джи, что ли?» – подумал он и направился к девушке.

В этот момент дорогу ему преградили два здоровенных бугая в зеленых фуражках, а сзади кто-то положил Фольгеру на плечо могучую лапу.

– Уважаемый, – пробасил один из громил, – вы арестованы. За покупку запрещенного на территории Полиса наркотического препарата.

Феликс посмотрел сперва на одного стража порядка, затем на другого и, вежливо улыбнувшись, прошептал про себя: «Подстава».

В тесном коридорчике перед неширокой стальной дверью Кухулин увидел тумбочку с телефоном и бритого наголо послушника, одетого в такой же балахонистый костюм, как и агент Спица. Молодой парень с татуировкой в виде раскрытой книги на виске стоял навытяжку. Кухулин уже сообразил, что наколки в Полисе являются иерархическим маркером: двуглавый орел – символ кшатриев, раскрытая книга – соответственно, браминов. Интересно, каков баланс сил между двумя этими правящими кастами?

– Сообщи дваждырожденному, что избранный стоит у его порога, – торжественно, с режущим слух пафосом произнес Спица.

Послушник молча поклонился и исчез за дверью. Спустя полминуты он вновь появился в коридорчике и, все так же не говоря ни слова, сделал пригласительный жест. Кухулин вопросительно посмотрел на своего проводника. Агент Спица, еле заметно поклонившись, сказал: