Гонка разоружения

Ладжуа был повышен и покинул Москву в звании подполковника и направился в Западную Германию, где принял командование USAIAREES, высшей школой для РАО по СССР. Программа, которую Ладжуа возглавил в 1976 году, была в неудовлетворительном состоянии. Основной проблемой была языковая квалификация студентов, прибывавших из Лингвистического института Министерства обороны, которая была неизменно низкой. Поскольку вся учебная программа в USAIAREES преподавалась на русском языке, это означало, что у остальной части учебной программы института и у самого персонала приходилось отнимать драгоценное время на то, чтобы обучать отдельных лиц минимальному уровню владения языком, необходимому для окончания программы. Студенты FAO, практически уверенные в завершении программы сразу после начала обучения, имели мало мотивации для изучения трудного языка. Работая с Министерством обороны и Лингвистическим институтом (DLI), Ладжуа стремился создать минимальный стандарт лингвистической компетентности, которому должен был соответствовать студент FAO, чтобы окончить DLI, а затем и USAIAREES — плохая успеваемость больше не допускалась. (Позже, когда ему понадобилось пополнить ряды FAO по СССР, чтобы удовлетворить свою потребность в инспекторах в OSIA, это ужесточение лингвистических стандартов окупилось).

В то время как он изо всех сил пытался исправить языковые недостатки, присущие советской программе FAO, Ладжуа также был призван наблюдать за реорганизацией USAIAREES, перейдя из подчинения USAEUR в подчинение разведывательному командованию армии США (INSC0M)[43]. Эта реорганизация была завершена в октябре 1978 года, и USAIAREES был переименован в институт армии США по России (USARI)[44]. С новым именем пришло и новое отношение с финансированием.

Высокопоставленный сотрудник дипломатической службы США Филипп Браун, который посещал USARI в 1977–1978 годах, вспомнил инцидент, когда его и нескольких военных офицеров отправили в Москву с ознакомительным визитом. По возвращении офицеры пожаловались на качество отеля и еды, с которыми они столкнулись. По словам Брауна, Ладжуа тогда сорвался. «Я отправил вас туда не в туристическую поездку, — сообщил Ладжуа офицерам, о которых шла речь. Я послал вас туда понаблюдать, и если все было не очень-то удобно, то это именно то, что вы должны были для меня выяснить!»

К тому времени, когда Роланд Ладжуа перестал быть руководителем USARI, он оставил неизгладимый след в программе обучения русскому языку вооруженных сил США, установив стандарт качества, который будет определять советскую программу FAO на долгие годы.

Подполковник Ладжуа вернулся в регулярную армию в 1979 году, приняв командование 1-м батальоном психологических операций, расположенным в Форт-Брэгге, Северная Каролина. Его назначение совпало с развертыванием его подразделения в помощь кубинским беженцам в 1980 году. С 1980 по 1981 год Ладжуа вернулся в академические круги, сначала в качестве научного сотрудника в Военном колледже армии США в Карлайле, штат Пенсильвания, а затем в Гарвардском университете в Кембридже, штат Массачусетс.

После Гарварда Ладжуа, к настоящему времени дослужившийся до звания полковника, вернулся в Москву в 1981 году уже в качестве военного атташе в посольстве США.

Когда Роланд Ладжуа в последний раз приезжал в Москву, в воздухе витала разрядка, и обе страны действовали соответственно. К 1981 году разрядка закончилась, и холодная война бушевала так же сильно, как и прежде. Москва была передним краем боевых действий, районом, где бойцы вступали со своим врагом в противоборство разведок, контрразведок и шпионов.

Задачей атташе была джентльменская игра, в которую играли с использованием особого набора правил, участники игры были прикрыты дипломатической неприкосновенностью, делая все возможное, чтобы получить доступ к секретам другой стороны. Если кого-то из них ловили, то расплатой была высылка. И поскольку правила игры включали строгую взаимность, иногда, даже если вас не ловили, вас все равно высылали.