Гонка разоружения

По состоянию на апрель 1980 года в Тегеране в заложниках находились 52 американца, 49 из которых были изолированы на территории посольства США. Задача по спасению этих заложников выпала на долю элитного подразделения специального назначения армии США, 1-го оперативного отряда сил специального назначения «Дельта», более известного как «Дельта Форс» (Delta Force). Но были еще три американских дипломата, содержавшихся в отдельном учреждении — Министерстве иностранных дел Ирана (МИД). Силам «Дельта» не хватало людей для одновременного проведения спасательных работ в обоих местах, и поэтому Пентагон обратился к отряду «А» с просьбой предоставить команду, способную выполнить задание в Министерстве иностранных дел. Стью был выбран в качестве члена этой элитной группы.

После тщательной подготовки Стью и другие члены группы «А» вылетели в Египет, где присоединились к подразделению «Дельты» и другим американским сотрудникам специальных операций, участвовавшим в освобождении. Трагедия, которая впоследствии развернулась в Desert One — прекращение спасательной миссии из-за того, что слишком много вертолетов получили механические повреждения, возникшие при полете через мощную песчаную бурю, и столкновение одного из этих вертолетов с транспортным самолетом С-130 на земле, что привело к взрыву и пожару, в результате которых погибли восемь спасателей. Это запечатлено в истории.

Стью и другим солдатам, наблюдавшим за катастрофой в режиме реального времени, быстро стало ясно, что не все выбрались из потерпевшего крушение самолета. Один из членов экипажа С-130 оказался в ловушке горящего пламени и звал на помощь. Оператор «Дельты» побежал обратно внутрь горящего самолета, чтобы спасти летчика, но огонь охватил обоих. Увидев это, Стью вбежал в то, что к этому времени уже было полностью охвачено пожаром, и оттащил обоих мужчин в безопасное место, сильно обжегшись в процессе. За этот поступок Стью был награжден Солдатской медалью. (Стью и другие участники спасения были награждены медалями за совместную службу и медалями за гуманитарную службу за их усилия; Стью всегда шутил, что последние должны сопровождаться боевой буквой «V»),

Позже Стью уволился из армии, чтобы поступить в колледж. Во время учебы он оставался в армейском резерве, служа в резервном подразделении спецназа. Он перенес серьезную травму плеча во время тренировки, которая помешала его возвращению в спецназ после окончания учебы. Вместо этого Стью поступил на службу в ВВС, а затем прошел подготовку на специального агента в Управлении специальных расследований и получил приказ отправиться в Рамштайн, Германия, где его нашел полковник МакНиколл.

Теперь полковник Энглунд оказался в затруднительном положении. У него были заполнены две из трех служебных анкет для контрразведки, которые на бумаге якобы помогали справиться с нехваткой персонала в Управлении инспекций. Проблема заключалась в том, что ни Стью, ни я не владели русским языком в достаточной степени, чтобы быть полезными в Воткинске. В то время как Стью, по крайней мере, мог достоверно выполнять задачи офицера контрразведки (в отличие от меня, у которого не было никакой подготовки или квалификации в этой области), последнее, чего Дуг Энглунд хотел — или в чем нуждался — в Воткинске нужен был офицер контрразведки. Он искал людей, знакомых с русским языком и культурой, способных быстро усваивать сложные задачи, предусмотренные договором, и воплощать их в реальность на местах в отдаленном месте, в центре Советского Союза, — задача, которая потребовала бы широкого взаимодействия с советским персоналом, использующим русский язык. Ни Стью, ни я не подходили под это описание.

Третья должность контрразведчика должна была быть заполнена армией. Вместо того, чтобы ждать, пока армейская кадровая система пришлет ему клона Стью и меня, Дуг решил лично участвовать в процессе отбора, сделав несколько телефонных звонков, чтобы найти кого-то, кто хотя бы обладал некоторыми навыками, которые он искал в качестве заместителя командира участка в Воткинске.

В середине июля 1988 года, после моего возвращения из первоначальной командировки в Воткинск, Дуг попросил меня провести телефонное собеседование с кандидатом на третью должность в контрразведке. На другом конце провода был первый лейтенант армии США Джон Сарториус, который в то время заканчивал свою официальную подготовку в качестве офицера разведки в Форт-Уачука, штат Аризона.

Я приложил к этому все свои усилия в Корпусе морской пехоты. «Вы офицер контрразведки?» — спросил я. На другом конце провода последовало легкое колебание, прежде чем ответить. «Я обучен контрразведке».

Проверено.

«Вы говорите по-русски?» Голос на другом конце провода взорвался потоком сложных славянских звуков, которые, как подсказал мне мой мозг, на самом деле были русским языком.

Проверено.

«Есть ли у вас какой-либо соответствующий опыт?» Снова легкое колебание на другом конце провода. «Я был ранее завербован и служил в Западной Германии».