Гонка разоружения

Горбачев впервые поднял вопрос о «возможности» проведения партийной конференции на январском пленуме КПСС 1987 года, сославшись на необходимость пересмотра хода выполнения решений 27-го съезда КПСС и «обсуждения вопросов дальнейшей демократизации жизни партии и общества в целом». В своей речи перед пленумом Горбачев отметил, что перестройка возможна «только через демократию и благодаря демократии», заявив, что демократизация советского общества как такового была «неотложной задачей, требующей внимания партии».

В то время как Политбюро выразило свою поддержку предложению Горбачева, Центральный комитет хранил молчание, что свидетельствует об общем отсутствии поддержки реформ Горбачева среди его членов. Однако, несмотря на эту сдержанность, Центральный комитет согласился созвать 19-ю Всесоюзную конференцию КПСС в июне 1988 года для обсуждения вопросов, намеченных Горбачевым.

Это согласие со стороны Центрального комитета не означало поддержки реформ среди его членов. Во всяком случае, верно было обратное. Горбачев намекнул на этот обструкционизм в речи, произнесенной в Смольном институте в Ленинграде 13 октября 1987 года, в которой он предупредил своих политических оппонентов, что им нужно «уйти с дороги», если они не могут поддержать его реформы. Символизм расположения адреса Горбачева был безошибочен: Смольный институт был тем местом, где Владимир Ленин провозгласил Советскую власть 7 ноября 1917 года. Горбачев, провозгласив силу Перестройки, нацелился не только на активных противников, но, что более важно, на «пассивных лидеров», которые стали «пассивными наблюдателями» с позицией «выжидай и смотри». Здесь он явно имел в виду Лигачева.

Горбачев был не единственным человеком, разочарованным медленными темпами реформ. Вскоре после вступления в должность генерального секретаря в 1985 году он начал набирать единомышленников в свое ближайшее окружение, чтобы они помогли осуществить его программу реформ. Одним из этих людей был бывший начальник строительства, ставший первым секретарем ЦК КПСС по Свердловской области Борис Ельцин. Горбачев назначил Ельцина руководителем строительства в Центральном комитете КПСС, а затем первым секретарем Московского городского комитета КПСС, что сделало его, по сути, «мэром» Москвы, а затем назначил членом Политбюро без права голоса.

Такой быстрый приход к политической власти, казалось, устраивал Ельцина, который быстро заработал себе репутацию, уволив коррумпированных московских чиновников. Популярность Ельцина была оценена не всеми, особенно это касалось коммунистов старой школы, состоявших в группе Центрального комитета, возглавляемой Егором Лигачевым. После того, как Ельцин невежливо предложил внести существенные изменения в проект речи, с которой должен был выступить Горбачев по случаю 70-летия Октябрьской революции (Ельцин считал, что мотивация к созиданию реформ в речи Горбачева отсутствовала), Лигачев выделил его из-за критики его поведения в качестве руководителя КПСС из Москвы. Уязвленный этой критикой и кажущимся безразличием Горбачева Ельцин пошел на беспрецедентный шаг— вышел из состава Политбюро. Горбачев, застигнутый врасплох, попросил Ельцина пересмотреть свою отставку или, в качестве альтернативы, отложить ее до окончания празднования Октябрьской революции.

Вместо этого Ельцин публично объявил о своей отставке во время пленума КПСС 21 октября 1987 года, взяв слово, чтобы произнести речь, в которой резко критиковалась роль Егора Лигачева в сдерживании программы реформ Горбачева в целом и его собственных усилий по реформированию Москвы в частности, действия, которые привели к его отставке. Горбачев, который председательствовал на слушаниях, затем передал слово Лигачеву, который опроверг обвинения Ельцина и вместо этого назвал Ельцина неудачником, когда дело дошло до надзора за делами Москвы. В течение трехчасового периода Ельцину пришлось выдержать гнев всего руководства Центрального комитета, 22 члена которого по очереди политически потрошили бывшего «мэра Москвы».

Получив возможность ответить, Ельцин отказался отступать, вместо этого продолжив свою атаку на Лигачева и потребовав, чтобы народу Советского Союза рассказали правду о реальности перестройки, чтобы искоренить то, что Ельцин назвал «ложным оптимизмом». Затем слово взял Горбачев и попросил Ельцина отменить свою отставку. Ельцин отказался. Затем Горбачев присоединился к другим членам Центрального комитета в нападках на Ельцина. Ельцин, заявил Горбачев, был скор на критику, но при этом не предлагал никаких собственных решений. Обвинив Ельцина в «личных амбициях» и «политическом авантюризме», Горбачев осудил его действия, которые он сравнил с тем, что тот поставил себя выше страны и партии.

Действия Ельцина действительно были беспрецедентными в современной советской истории. Со времен Троцкого ни один член ближайшего окружения