Гонка за врагом. Сталин, Трумэн и капитуляция Японии

Если Рузвельт был глух к предостережениям Гарримана, то Трумэн охотно прислушивался к ним. Встретившись с президентом 20 апреля, Гарриман указал на два возможных пути, которые могло избрать советское правительство: «политика сотрудничества с США и Великобританией» или «расширение советского влияния на соседние государства, предпринимаемое в одностороннем порядке». Гарриман отметил, что щедрость американцев и их готовность к сотрудничеству воспринимаются советским руководством как проявления слабости. Также он привел несколько конкретных примеров того, как СССР нарушал Ялтинские договоренности. Трумэн ответил Гарриману, что не боится русских и будет тверд и справедлив, аргументировав это следующим образом: «Советский Союз нуждается в нас больше, чем мы в нем». Также Трумэн заявил, что не собирается «отступать от американских принципов и традиций ради того, чтобы завоевать их благосклонность», и провозгласил, что дальнейшие отношения будут строиться исключительно «на основе взаимных уступок и компромиссов». Гарриман должен был быть доволен: наконец-то в Вашингтоне прислушались к его призыву придерживаться политики quid pro quo.

Выплескивая свое давно накопившееся разочарование тем, как к его мнению относился прежний хозяин Белого дома, Гарриман отчаянно пытался убедить Трумэна сменить политический курс США в отношении Советского Союза. Он заявил, что сейчас происходит «вторжение варваров в Европу». Гарриман не отвергал возможности нормального сотрудничества с СССР, но утверждал: «Это потребует пересмотра нашей международной политики и осознания того факта, что в ближайшем будущем нельзя рассчитывать, что Советский Союз будет действовать в соответствии с теми принципами, которых придерживается в международных делах весь остальной мир». Трумэн ответил, что, хотя он не может рассчитывать на стопроцентный результат, американцы, по его ощущениям, могут «получить 85 процентов желаемого»[74].

Хотя Трумэн поддержал Гарримана по многим пунктам, он хотел сохранять беспристрастность и в одном случае не согласился с послом. Когда Гарриман заявил, что Соединенные Штаты должны инициировать создание международной организации даже без участия в ней Советского Союза, Трумэн резко оборвал его: международная организация, в которой не состоит СССР, была бы лишена смысла. Особенно сильно Трумэна встревожило нарушение Советским Союзом Декларации об освобожденной Европе. После того как Бирнс ввел его в курс Ялтинских соглашений, новый президент, вероятно, решил, что различные договоренности, достигнутые в Крыму, должны были заложить основу для дальнейшего сотрудничества между союзниками по антигитлеровской коалиции. Для него нарушение договора означало чудовищное оскорбление американских принципов. Если Рузвельт был готов проводить силовую политику, не проявляя особой щепетильности в вопросах права, Трумэн был строго привержен букве закона, полагая, что договор обязаны в точности соблюдать обе принявшие его стороны [Leahy 1950: 349–350]. Неукоснительное соблюдение Ялтинских соглашений – даже в тех ситуациях, когда это противоречило интересам США, – являлось одним из нерушимых принципов политики Трумэна, по крайней мере до окончания Тихоокеанской войны.

Молотов прибыл в Вашингтон вечером 22 апреля. Он немедленно встретился с Трумэном в президентском гостевом доме Блэр-Хаус. Несмотря на данное Гарриману обещание быть твердым, на первой встрече с Молотовым Трумэн оказал теплый прием советскому наркому. Объявив о глубоком уважении, испытываемом им к Советскому Союзу и лично к Сталину, Трумэн затронул в беседе польский вопрос. Молотов ответил на это, что ситуация в Польше имеет большое значение для безопасности Советского государства, и выразил надежду на то, что договоренности, достигнутые в Ялте, заложат основу для взаимопонимания между СССР и США. Затем Молотов заговорил о Ялтинских соглашениях, касавшихся Дальнего Востока. Из разговора, состоявшегося между Сталиным и послом Хёрли, он понял, что президент досконально знаком с условиями этих соглашений, и поинтересовался, будет ли Трумэн придерживаться достигнутых договоренностей. Трумэн ответил на это, что будет верен всем заключенным соглашениям. Молотов добился в ходе этой беседы большого дипломатического успеха, получив от Трумэна заверение в том, что США будут соблюдать условия Ялтинского договора[75].