Гонки по лабиринту

Андрей не заметил хвоста, пока не свернул с ровного, прямого шоссе Е50 и не въехал на практически нетронутую войной автостраду Н20, которая вела в город. Это был джип "Чероки" с затемненными стеклами, любимый автомобиль военной разведки, который приобрел такую дурную славу, что использовать его для слежки было само по себе сообщением. Вряд ли хвост пытался быть невидимым. Запугивание было первым шагом в "гражданском контроле". Если человек, для которого предназначалось сообщение, не понимал намека, сообщение усиливалось, использовался более строгий тон. Но силовикам не хватало терпения.

Между Андреем и "Чероки" стояло несколько машин, а дорога становилось все более извилистой. Глядя в боковое зеркало, Андрей видел, как "Чероки" то и дело выезжает на встречную полосу, как будто вот-вот проедет мимо, - маневр, который не был бы чем-то необычным, поскольку многие местные были отчаянными водителями, нетерпеливыми и безрассудными, а лобовые столкновения были обычным делом в последнее время. Но "Чероки" не собирался проходить мимо; он просто хотел убедиться, что Андрей знает о его существовании.

Дорожные ремонтные работы закрыли один из участков единственной полосы, хотя рабочей команды нигде не было видно, и не было регулировщика, чтобы помочь водителям решить, какое из направлений движения будет иметь доступ к единственной полосе в любой момент времени. Этот вопрос о праве проезда был решен самыми смелыми водителями, и как только Шальнев приблизился к единственной полосе, грузовик занял право проезда для встречного потока движения. Машина впереди Шальнева подалась, и прямо перед ним был жилой комплекс, прекрасное убежище для отрыва от хвоста. И это был прекрасный вид, даже после периода боевых действий.

Наконец на встречной полосе образовалась брешь, водитель впереди Андрея завел мотор и выехал на шоссе, а Шальнев и остальные выехали на тротуар и присоединились к нетерпеливому движению, стремящемуся в город. "Чероки" оставался с Андреем всю дорогу до города, всегда на одной или двух машинах позади него.

Но когда Андрей свернул с Макеевского шоссе в районе отделения Приватбанка, "Чероки" с ревом выехал на соседнюю полосу и остановился рядом с ним на Червоногвардейском проспекте, стараясь не задеть его, замедляя ход, когда он замедлялся, ускоряясь, когда он ускорялся, его затемненные окна заставляли Шальнева чувствовать себя странно уязвимым. Запугивание приводило его в бешенство, но он держал себя в руках, время от времени поглядывая на темные окна, словно не знал, что должен смотреть прямо перед собой, как это делали люди, не решаясь встретиться с чудовищем лицом к лицу, чтобы не спровоцировать его на что-то еще худшее, чем издевательство.

Возможно, это было его подростковое нежелание быть запуганным, или, возможно, это был план с самого начала, но когда они проехали мимо его жилища и приблизились к перекрестку, "Чероки" внезапно свернул на полосу Шальнева, отрезая его передним бампером и загоняя его в бордюр, когда он ударил по тормозам, чтобы избежать удара, и заставил две машины рядом с визгом остановиться, как только загорелся зеленый свет. "Чероки" промчался мимо, едва не попав в перекрестки, которые шли только слева от него, и скрылся на бульваре из виду.

Машина Андрея наполовину выехала на перекресток, частично перекрыв движение, правое переднее колесо уперлось в бордюр. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы снова завести машину, сдвинуть ее с обочины, и вернуться на свою полосу. Его сердце бешено колотилось, Андрей взглянул на водителей слева и сзади. Все смотрели прямо перед собой, как будто ничего не произошло. Они тоже знали, что видели, и не хотели иметь ничего общего с этим происшествием, даже не хотели признавать, что видели его.

Подъезд к дому со двора находился сразу за светофором, и Андрей въехал во двор и припарковался сбоку, под огромным каштаном. Он вышел и проверил крыло, которое было в худшем состоянии, чем он думал, но не настолько плохом, чтобы он не мог продолжать водить машину. Он не стал бы менять машину на другую. В ДНР в настоящее время это было крайне проблематичным. Когда он вставил ключ в дверцу, чтобы запереть машину, его рука дрожала.

Он набрал код на входной двери, прошел через коридор и поднялся по дурно пахнущей лестнице. У дверей квартиры он выглянул в окно своего этажа и ничего подозрительного не увидел. Он повернулся к своей двери и вошел. Солнце стояло уже низко, что начинало скрываться за высокими деревьями на бульваре и проникало в окна с мягким оттенком позднего вечера.

Он снял пиджак и галстук и повесил их в шкаф. Он расстегнул манжеты рукавов рубашки, откинул их назад, прошел в ванную и умылся холодной водой с мылом. Мучительно сознавая, что устал, он вытер лицо и старался не смотреть на себя в зеркало. Выйдя из ванной, он подошел к краю кровати и сел. Он развязал шнурки, отложил их в сторону и откинулся на мятое покрывало, глядя на свет, льющийся с высокого потолка. Он был измотан. Недостаток сна, неуверенность, разочарование и напряжение истощили его энергию.