Гонщик

Я зашла в затемненную гостиную. Там оглушительно орал хеви-метал, и пульсировали огни цветомузыки. Вся мебель была сдвинута к стенам, и десятки тел дергались и извивались перед группой из четырех человек, игравших в углу комнаты. Пока мои глаза привыкали к темноте, Дева-Гот кому-то помахала.

– Стивен! – крикнула она.

Из толпы вынырнул худой мужик с черными волосами до плеч и черной козлиной бородкой. На нем была черная рубашка в сетку и виниловые штаны, которые были ему велики. Он напомнил мне Лорда Лакрицу из Страны Леденцов.

Когда он подошел, Дева-Гот наклонилась к его уху и прокричала:

– Это Биби! Правда она похожа на Дрю Бэрримор?

Потом она улыбнулась и дернула меня за прядку моих трехсантиметровых, самостоятельно высветленных добела волос.

Парень-Гот оглядел меня сверху донизу, отчего я почувствовала себя маленькой, и прокричал в ответ:

– Ну да, если бы у нее были сиськи.

Ага, пойди отсоси. Козел.

Дева-Гот сделала вид, что хлопает его по щеке, захихикала, они обнялись и исчезли в толпе.

«Ну, офигеть».

Мне надо было выпить. И пойти спрятать в доме этого придурка какую-нибудь гадость. Может, у него в холодильнике найдется пара яиц? Через несколько дней они чудесным образом протухнут.

Пока я пробиралась через потную незнакомую толпу в сторону того, что, по моему представлению, было кухней, дикий шум стих и перешел в хриплую, шепчущую песню, которую я узнала. И которая мне, в общем, нравилась. Обернувшись, я поглядела на солиста «Фантомной Конечности» – тощего, гибкого паренька с черной стрижкой под горшок, разделенной спереди пробором, – он хрипел и шептал в микрофон. При таких крошечных размерах он излучал прямо удивительное количество уверенности.

Ведущий гитарист был низким, крепким парнем, который пытался спрятаться за певцом и собственными сальными волосами до подбородка. Барабанщика было не видно за сложным набором барабанов, тарелок и прочих штук. Но басист был огромного роста. А уж на фоне остальных членов группы он казался просто гигантом.

Я поняла, что смотрю на него, а не на солиста, хотя он никак не привлекал к себе внимания. В этой песне был сложный перебор басов, и он был полностью поглощен им. Мне нравилось наблюдать за людьми, которые не видят, что за ними наблюдают, а этот парень вел себя так, словно вообще не знает, что вокруг полно других людей.

Когда песня кончилась, они заиграли что-то другое, чего я не знала, и очарование погасло. Я отправилась в кухню и встала в очередь к бочонку пива за какой-то телкой с блондинистыми косичками и в огромной майке. К несчастью, ей захотелось изобразить барменшу, она стала наливать пиво соседям, туда стекся еще народ, и внезапно я перестала быть следующей в очереди.

«Потрясающе».

Когда я наконец все же добралась до бочонка, живая музыка сменилась записью техно, а вся толпа из гостиной, похоже, ломанула на кухню. Я наполнила стаканчик пивом цвета мочи, повернулась и буквально уткнулась лицом в неколебимую стену разгоряченных потных мышц. Я отшатнулась, в ужасе глядя на то, как примерно половина моего пива с громким плеском растекается по полу, едва не попав на здоровенный черный «адидас» этой баррикады из человеческой плоти. К счастью, гигант успел ухватить меня за плечи и удержать, прежде чем я сама плюхнулась в эту лужу задом.

Пока мои глаза совершали долгое путешествие от кроссовок размером с лодку вверх к лицу, я произвела быструю ментальную оценку.

«Черные, обвислые, полосатые штаны, цепочка поперек живота, слегка влажная майка-алкоголичка, прилипшая к заметно выступающим кубикам живота, гигантский рост, судя по тому, что я никак не доберусь до лица… Господи! Да это же чертов басист!»

Надеясь, что гигант был дружелюбным, я изобразила свою лучшую не-обижайте-меня-господин улыбку, одновременно продолжая вытягивать шею назад и вверх, чтобы наконец разглядеть его лицо. Этот парень с легкостью и без проблем мог бы получить роль одного из немецких злодеев в «Крепком орешке». У него были резкие черты лица – черные как смоль волосы торчали из-под головной повязки частоколом мокрых острых копий, густые брови с серебряным кольцом с одной стороны, выдающийся нос. Но серо-голубые глаза смотрели игриво, а пухлые губы, приподнятые в симпатичной улыбке, заметно разрушали этот в остальном злодейский образ.

Только взглянув на него, я почувствовала себя так, словно стояла под фонарем горячей летней ночью. Хотя он был такой невозможно высокий, стройный, мрачный и крутой, а свет, который он изливал на меня, никак нельзя было назвать солнечным.

– Привет, котенок. Куда направляешься?