Гонщик

С тем же успехом мы могли бы быть единственными людьми где-нибудь на Нептуне. Все было незнакомым, кроме тяги, которую я испытывала к этому человеку со светящимися глазами и зубами. Свет делал все совершенно потусторонним. От быстрого мигания казалось, что время движется в замедленном темпе. Басы били так, что, казалось, под нами сейчас провалится пол. Так чего бы не потанцевать?

Поймав взгляд Харли, я начала крутить бедрами и водить руками по тем частям тела, где должны были быть выпуклости. Расстегнув свой трехкилограммовый лифчик, я дала ему соскользнуть по моим рукам, а затем игриво кинула его Харли в лицо. К счастью, прицелилась я хреново – иначе он мог бы заиметь фингал под глазом.

Приближаясь к нему и извиваясь в такт музыке, я закинула ему на шею свое боа. Потом, быстро поцеловав, я повернулась спиной и потерлась о него задом, как видела в фильме «Шоу-Герлз» как-то поздно ночью.

Харли поймал руками мои бедра, а его пальцы подцепили края трусиков. Я отшвырнула его руки и отступила на шаг, глядя на него через плечо. А потом, нагнувшись до полу, дала последнему предмету своей одежды соскользнуть с меня.

Совершенно голая, я исполнила небольшой тверк, вращая задом, как учил меня Крэйг во время наших танцев закрытия магазина. Снова повернувшись, я поставила ногу на кровать рядом с Харли и отчаянно завертела бедрами. Были только я, ритм и мужчина рядом со мной, то появляющийся, то пропадающий в мерцании стробоскопа. Мужчина, чьи руки привлекли меня ближе. Мужчина, на коленях которого я оказалась. Мужчина, расстегивающий свой ремень.

Ощутив рядом со своим телом другое тело, я вытаращила глаза. Мы не были вдвоем на Нептуне. Мы были в спальне Дейва. Я была голой, у Харли был член наружу, и у нас были зрители.

За плечом Харли я разглядела Дейва и Деву-Гота, которые пялились на нас из-под нависших век с открытыми, жадными ртами. Замерев, я стиснула плечи Харли, внезапно ощущая себя слишком голой. Одно дело, если меня видит Дейв, но еще и Дева-Гот?

Трое – это компания. Четверо – толпа.

Харли, должно быть, почувствовал мою неловкость, потому что он встал – вместе со мной, висевшей на нем, как мартышка на пальме, – и прорычал: «Концерт окончен».

Пронеся меня по всему коридору до своей комнаты, Харли пинком распахнул дверь и положил меня на свой матрас, где мы с ним и оставались следующие несколько часов, пока Харли демонстрировал мне, почему именно эта маленькая белая таблетка называется экстази.

Выйдя, наконец, из этой комнаты – на подкашивающихся ногах, закутанная в одну из рабочих маек Харли с его именем, вышитым спереди, – я пробралась к комнате Дейва за своей одеждой. Прижав ухо к двери, я прислушалась, чтобы понять, как там, и услышала ни с чем не спутываемый звук хлопков кожи по коже и стонов, слышных даже на фоне музыки, которая так и продолжала играть.

Рассмеявшись про себя, я пошла в ванную, наплевав, кто может увидеть меня без трусов в майке Харли. Пописав и умывшись, я осознала, что законы физики вернулись к действию. Свет стал нормальным светом. Ничего больше не мигало. Пол не качался. Мой мозг не трясло оглушающими басами и крышесносными оргазмами. Были только я, унитаз, обычная старая ванная и осознание того, что сейчас, должно быть, жу-у-у-у-утко поздно.

Поздно, типа, реально поздно. Типа, где-мой-чертов-телефон-там-наверно-сорок-семь неотвеченных-звонков-от-моего-параноика-папы-и – один-из-местного-отделения-полиции.

Спустив воду, я вылетела из туалета, не обращая внимания на всех пьяных реднеков и рокеров между мной и моей сумкой.

Выхватив телефон, я нажала на все кнопки сразу. Но ничего не случилось. Ни света. Ни звука. Он был мертв.

Блин!!!

Закинув сумку на плечо, я рванула в кухню и уставилась на часы, которые сама лично выставила на правильное время еще после первого провала с отбоем в доме братьев Джеймс. Но красные цифры не имели никакого смысла.

На них было 00:02.

00:02.

Нет.

Что?

Нет.

Нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет.

Я влетела в комнату Дейва, даже не постучав. Я схватила в охапку всю свою одежду, стараясь не видеть, не слышать, не дышать и не трогать ничего в направлении кровати. Я снова ворвалась в комнату Харли, который лежал, развалившись на кровати во всей своей красе, дымя сигаретой и выпуская в воздух колечки дыма. Я ввинтилась в шорты и майку. Сунула ноги в ботинки. У меня не было времени любоваться им. Мне даже было некогда объяснять, куда я бегу, – да и не нужно. Харли и так знал. Он сидел и наблюдал, как я готовлюсь ко встрече со своим возмездием, печальными опущенными глазами под поднятыми бровями – и не потому, что у меня были проблемы, а потому что он не хотел, чтобы я уходила.

– Я так затрахалась, – выдавила я, нагибаясь, чтобы быстро чмокнуть его на прощание в распухший рот.

– Да уж, – поддразнил он.