Гонщик

Глава 23

Октябрь 1998

Для человека, так ненавидящего холода, я уж слишком любила запах осени.

Тут, у нас, осень пахла горелыми листьями. Джорджия в целом – один большой лес с прорезанными в нем улицами, домами и заведениями, так что, когда деревья начинают сбрасывать свой летний убор, весь штат оказывается по колено засыпан хрустящим, ломким золотом и багрянцем. На земле нету места для всех этих листьев, поэтому по осени люди берутся за лопаты и грабли и небо наполняется сладковатым запахом листьев, тлеющих в огненных курганах.

Эта октябрьская ночь пахла так, словно весь мир был в огне. С носом, полным кокаина, и карманом, набитым стодолларовыми купюрами, я мчалась по темным извилистым дорогам, ведущим от трека к дому Харли. У меня были открыты все окна. Обогреватель пахал на полную. А мои ботинки со стальными носами не могли сильнее давить на газ.

Это был славный вечер. Харли уговорил одного из своих клиентов из гаража – белого мужика с золотыми зубами, который хотел поставить золотые обода на свой «мицубиши-эклипс», – что на треке он всех побьет. Может, даже сумеет выиграть больше, чем только что потратил. К концу вечера Золотозубый и его друзья просадили столько денег, что каждый из нас мог бы сделать себе такие колеса. Один из них даже попытался погонять с Харли. С Харли! На его «боссе»! У чертова идиота яйца явно были крупнее, чем мозги.

Харли предложил Золотозубому погоняться со мной, отчего того, понятно, переклинило. Придурок вел себя так, будто ему позорно вообще ездить на одном со мной треке, не то что – в одно и то же время. Я хотела поставить только пять сотен, но Харли уболтал его на то, чтобы взять мои пять сотен и перекрыть их вдвое.

Кажется, он сказал: «Ты что, братан, испугался малышки на пятерке?»

Меня больше не парило, когда Харли называл меня малышкой. Он говорил так только на треке, когда пытался выставить меня легкой добычей. А как только гонка заканчивалась, я снова становилась леди. Или женщиной. И, хоть я и не заслуживала этих прозвищ, я изо всех сил старалась им соответствовать.

Я побила Золотозубого как минимум на два корпуса. Если честно, я думала, он после этого даже не остановится – на этом придурке большими буквами было написано «может сбежать», – но Харли за время гонки заставил Буббу с парнями перекрыть своими грузовиками выезд. Этот поганец всегда был на шаг впереди. Перед всеми.

И даже передо мной.

Я знала, что у меня нет никаких особых талантов. Я никогда не думала, что выиграю хоть одну гонку из тех, куда Харли меня ставил, но он знал, что делает. Харли учил меня ездить именно так, как он ездил бы сам именно на этом треке. И один бог знает, что он там сделал с моей машиной, чтобы она гоняла именно на этом треке. На прямой дороге я проиграла бы. На более крупном овальном треке я проиграла бы. Но тут, на треке, где все решали поворот и сцепление, лошадиные силы были вторичны, а турбомощность вообще ничего не давала, я и мой невинный маленький «мустанг» стали для Харли тайным оружием.

«Харли насрать на тебя. Я знаю, ты думаешь, что это не так, но его волнует только, что ты можешь для него сделать».

«Иди к черту, Рыцарь. Ты просто ревнуешь».

Голос Рыцаря все еще пробирался в мое сознание и путал мысли, но у меня уже гораздо лучше получалось его затыкать.

И воспоминания о нем больше не вызывали во мне паралича, как раньше. Это были просто воспоминания. Навязчивые. Но я же знала, что Харли не использует меня. Мы с ним команда. Да, блин, мы просто Биби и чертов Клайд.

Я снова вдохнула полные легкие осени – в носу защипало, а в горле появился привкус аспирина – остатки дорожки, которую я вдохнула в кузове у Буббы перед тем, как уехать с трека. Я и раньше пробовала кокаин, но никогда перед тем, как сесть за руль. С ним это было гораздо круче. Все запахи, глухое урчание мотора, вибрации, скорость. Мне казалось, что я вот-вот оторвусь от асфальта и взлечу. Я высунула руку в окно, как крыло самолета, врубила стерео на полную и подпевала ему во все горло, мчась сквозь пропитанную дымом ночь.

Когда я приземлилась у дома Харли, я не чувствовала ни лица, ни рук, но мне было плевать. У меня были более насущные потребности.

Хоть я и ехала как минимум километров на пятьдесят больше разрешенного, Харли все равно меня обогнал. Взбежав по ступенькам заднего крыльца, я вошла, не стучась – с Харли меня больше не волновали формальности, – и обнаружила их с Дейвом наклонившимися над бежевой кухонной стойкой, спиной ко мне.

Я уже совсем собралась спросить, что они там делают, когда увидела, что Дейв наклонился и издал долгий фыркающий звук. Потом он поднялся и потер нос.

– Бли-и-ин, как хорошо зашло-то.

Обернувшись ко мне с широкой улыбкой, Харли махнул рукой, приглашая к себе. На лезвии бритвы, зажатой между его средним и указательным пальцами, вспыхнул отблеск света.