Гонщица [полная]

— Оружие нам ни какого не выдали, значит не на бой ведут. Гладиаторам хоть что-то выдавали, даже против хищников. — Проговорила я. Вот зря ляпнула. Тут же раздался звериный рев и жуткий человеческий крик. Мужик встрепенулся. Повелительным жестом показал еще раз на летунов и метнулся по коридору дальше. Видимо там находился выход на арену. Судя по жуткому звериному реву, мышь в окне с перепачканной в крови мордочкой не самое страшное, что может нас тут ожидать.

Димка открыл дверь денника и зашел во внутрь. Летун всхрапнул и отпрянул. Я его понимаю, не привык видимо видеть людей без привычных хламид. Димка что-то стал ласково приговаривать и протянул руку к летуну. Вздохнула и тоже открыла дверь к своему. На меня прореагировали спокойно.

— Дим, а у меня тёлочка, то есть девочка. Тьфу ты! Ну, эта, лошадь летающая, — сообщила другу.

— Ты что орешь? — зло прошипел Димка. — Я только успокоил коня.

Посмотрела на свою кобылку. Стоит понурая, ребра торчат. Посмотрела под ноги. Травки нету, водичка в корыте на донышке. Вышла из денника, пошла по коридору в тот двор, что мимо проходили. На выходе ведерко нашла. Во дворе колодец помнится, был. Действительно стоит в углу двора. Наклонилась посмотреть, что там внутри, вот оттуда болотом и пахнуло. Вот ты зараза, это значит, они нас сырой водой поили? Закинула ведро и потянула полное наверх, поминая зеленых ежиков сквозь зубы. Плеснула воды пол ведра, надорваться еще не хватало, и понесла к летуну своему. Налила Марусе воды, та с жадностью стала хлебать. Вернулась в начало конюшни, или летушне? Поискала, чтобы такое дать Марусе поесть. Ага, вон что-то такое на травку похожее. Взяла охапку и выдала Марусе. Пока Маруся весело хрумкала травку, заглянула к Димке. Тот стоял в обнимку со своим летуном.

— Не хочу нарушать вашу мужскую… эээ… дружбу, но я там Марусе воды и сена принесла. Может, ты тоже своему любимому… эээ… другу предложишь? — хихикая, предложила Димке.

— Язва ты, Сашка, — обернулся друг. Я ему высунула язык.

— Ведро там, колодец во дворе. — Махнула рукой в сторону выхода.

Димка ушел с ведром и пропал. Пошла разыскивать к колодцу. И конечно нисколько не удивилась, увидев его в окружении местных красоток разных возрастов. Все они что-то ему лопотали, улыбались, помогая поднимать ведро из колодца. Пошла спасать его летуна, взяла ведро, перелила половину в принесенное Димкой и направилась в конюшню.

По дороге Димка меня нагнал, выдернул ведро и понес сам, ни слова не говоря. Я зашла за сеном. Моя Маруся почуяла меня и радостно заржала. Как мало животинке надо для счастья. Кинула сено в денник к Димкиному летуну и пошла к своей кобылке.

— Маруся, девочка моя, — пропела я ей. — Хорошая моя. Полетаем сегодня? — лошадка весело стала перебирать ножками и шевелить ушками. Огляделась в поисках седел, ну или чего они тут им на спины вешают. Ага, вон там что-то похожее виднеется. Направилась в ту сторону, куда убежал сопровождающий нас мужик. Действительно висят седла. Но любопытство погнало дальше. Вышла из конюшни, оказалась во дворе, где полно было людей. В основном мужики бегали в хламидках своих странных. Некоторые летунов в поводу держали и щеткой расчесывали. Красиво так получалось. Я засмотрелась на одного летуна. Сам огненно рыжий, а грива, хвост и крылья платиново-белые. Красотища! Не удержалась и пошла поближе смотреть.

— Bellissimo, — прошептала я. Приклеилось ко мне это словечко однажды, после того как итальянский мамин хахаль водил нас в оперу. Там все кричали после представления.

— Piace? — промурчал мне голос в ухо.

— Что? — от неожиданности развернулась на голос. И точно губами попадаю в чужие губы. Оказалось, мужик ко мне наклонился, а я с разворота точно в него вписалась.

— Ежики зеленые, — прошептала я, отступая от него. И что-то мне блек в его глазах не понравился. Спокойно обхожу его, стараясь держаться на расстоянии, и иду в сторону своей конюшни. Хватаю первое попавшее седло, захожу к Марусе. Начинаю одевать это чудо коняжьей моды на спину своей лошадки.

— Ежики зеленые, — ругаюсь сквозь зубы, потому что даже в теории представления не имею как это делается. Тут открывается дверь и заходит тот мужик с мурлыкающим голосом. Смотрит на мои мучения и спрашивает:

— Aiutare? — интонация явно вопросительная.

— Не, не, я сама. — Отказываюсь, на всякий случай еще и головой отрицательно машу.

— Саш, что там у тебя? — Димкин голос из-за стенки.

— Да мужик какой-то, что-то спрашивает. Может седло предлагает помочь на Марусю одеть. Я не поняла чего ему надо. — Отвечаю, старательно напяливая седло. — Дим, а ты можешь седла одевать?

— Чао, — говорит Димка, подходя к нам.

— Saluti — ответил мужик. А ничего себе такой, даже красивый. Димка быстро его осмотрел.

— Откуда он взялся тут? — это уже у меня спрашивает.

— Дим, я там, на лошадку засмотрелась… ежики зеленые… а он там был. Наверно за мной пошел. — Я продолжала воевать с предметом лошадиной моды. Димка прошел ко мне, мимо мужика. Попробовал приладить на спине седло. Тоже не получилось. Мужик смотрел на нас с ухмылкой