Гонзаго

— По заслугам будут лечить его, по заслугам, — поддакнул вахтер, разглаживая крупными пальцами прокуренные седые усы. — А как же иначе-то? Каждому ведь, батюшка, должно воздаться по его заслугам…

— Ох, и какие же золотые слова вы только что сейчас произнесли, — сверкнув черными глазами, весело улыбнулся Гонзаго, — в самую, что ни на есть, верную точку попали. Исключительно мудрые, а потому и золотые слова, отец! Ну, будьте здоровы, до свидания. — И они вместе с пуделем буквально тут же растаяли в ночной темноте.

Глава ОДИННАДЦАТАЯ Ажиотаж

В ночь с воскресенья на понедельник двадцатого мая две тысячи второго года в жизни одного большого старинного города произошло знаменательное событие, которое, прошу заметить, наложило сильнейший отпечаток ни мало ни много, а на всю его дальнейшую историю. Дело в том, что в эту тихую майскую ночь, как того и следовало ожидать, в разных частях этого областного центра было расклеено множество рекламных афиш очень прелюбопытного содержания. Настолько любопытного, что иной нормальный и здравомыслящий человек, прочитав текст этого рекламного объявления, мог запросто принять его за очень запоздалую первоапрельскую шутку. А другие граждане и вовсе ничего не могли разобрать. Да и как же прикажете понимать, если черным по белому красивым убористым шрифтом на отличной глянцевой бумаге были напечатаны слова, смысл которых просто не желал укладываться в голове. И это понятно! Но… не будем спешить, а давайте обо всем по порядку…

Рабочий день токаря-универсала одного из машиностроительных предприятий города Петра Васильевича Ландо начинался ровно с семи часов утра. Как и полагается, Петр Васильевич вышел этим безоблачным майским утром из дому заранее, где-то минут за пятьдесят до начала работы, и проследовал на ближайшую троллейбусную остановку, что-то напевая себе под нос. Настроение было отличным. Да, собственно говоря, почему бы ему и не быть таковым, если даже погода радовала чистым голубым небом и щедрым солнцем, а трава и деревья сочной и нарядной зеленью.

Петр Васильевич восьмой год занимался в самодеятельности хоровым пением и, считая себя приобщенным к миру музыки человеком, старался следить за всеми музыкальными мероприятиями, случавшимися в его родном городе. И для этого не надо было ничего выдумывать — посматривай более или менее регулярно местные новости по телевизору и внимательно прочитывай содержание афиш по пути на работу и обратно с нее, и практически ты в курсе всех музыкальных событий. Особое внимание Ландо привлекали афиши, рассказывающие о гастролях заезжих знаменитостей.

Духовная жизнь — дело наиважнейшее, как считал Петр Васильевич, поэтому, чтобы окружающие его по работе коллеги в этом смысле хоть немного росли, не застаивались на месте, он сделался добровольным информатором, доводящим до сведения товарищей те или иные музыкальные новости. А вдруг кто-то из них после этого и захочет сходить сам или со своей семьей на концерт? Это уже будет большой удачей. Коллеги по работе после такой краткой музинформации частенько похлопывали его по плечу и уважительно называли настоящим меломаном, что откровенно радовало большое творческое сердце Петра Васильевича.

По пути следования Ландо уже успел осмотреть два знакомых рекламных щита, но ничего свеженького для себя не обнаружил. Зато третий щит прямо на самой остановке порадовал его свеженаклеенной рекламой, которой вчера днем, как он точно помнил, еще здесь не было. Петр Васильевич прильнул к яркой и броской афише, которая своим отменным качеством явно выделялась среди других, и принялся изучать ее содержание. Из текста афиши следовало, что в ближайшую субботу, в день рождения города, в культурно-спортивном комплексе «Арена-2000» должен состояться грандиозный, единственный в мире и незабываемый концерт с участием звезд первой мировой величины, и дальше шло перечисление имен и фамилий. Всех их Петр Васильевич запомнить, к сожалению, не успел, потому что подошел его троллейбус, и времени до начала работы оставалось немного. Но первых двух запомнил точно и даже записал в блокноте, чтобы не забыть и случайно не перепутать. И вот во время обеденного перерыва, когда по установившейся привычке игралась очередная партия в домино и обдумывался очередной ход, Петр Васильевич ненавязчиво, как бы между прочим, выпустил информацию насчет намечавшегося в их городе грандиозного музыкального мероприятия и в числе выступавших назвал имена Энрико Карузо и Марио Ланца.

Игорь Бренчихин, слесарь-инструментальщик и заядлый любитель отгадывать всяческие ребусы и кроссворды, прежде чем поставить нужную костяшку на стол, почему-то неоправданно надолго задумался и, почесав пятерней за левым ухом и поморщив лицо, неожиданно переспросил:

— Как ты сказал, Василич, — Энрико Карузо и Марио Ланца? Так вроде?

— Ну да, именно так, — поднял на него невинные голубые глаза Ландо. — А что такое? Разве я что-то не так сказал?

Бренчихин, наконец, вышел из задумчивого состояния и взглянул в упор на Ландо.