Гонзу Читатель

Настоящая жизнь Ларса была другой. Она называлась Смерть. Ему нравилось убивать. Убивать с близкого расстояния, короче вытянутой руки. Убивать, видя ужас, протест или смирение – у Смерти так много выражений лица. Гораздо больше, чем у него. Ларс завидовал Смерти.

Он мог бы стать маньяком, если бы имел сложившийся образ жертвы, если бы был неуравновешен или сексуально озабочен. Но нет. Он был холоден, расчетлив, терпелив. Он стал наемным убийцей. Идеальным. По крайней мере, он сам так считал.

Он никогда не пользовался огнестрелом. Все эти снайперские винтовки, пистолеты с глушителями – длинные, как конский член – хороши только в кино. Возбуждают зрителя. Сексуально вздрагивают, издают негромкие хлопки или, наоборот, оргазмически трясутся, плюясь огнем и заходясь лающими воплями.

На самом деле Смерть – дело тихое. Интимное. Связывающее в пару двоих, убийцу и жертву. Танец. Танго. Любовь.

Может, и трудно поверить, но Ларс любил тех, кого убивал. Он узнавал привычки и маршруты жертвы, склонности, симпатии и антипатии, страхи и надежды. На какое-то время этот человек становился для него ближе всех. Становился родным – братом, невестой, ребенком. И когда нерасторжимые узы натягивались до звона, Ларс убивал. Как паук, получивший долгожданный сигнал, принесенный паутиной. Его оружием могло стать что угодно: капроновая бельевая веревка, кухонный нож, пластиковый пакет, угнанный автомобиль, фен или водный мотоцикл. Однажды им стал горнолыжный ботинок, надо было лишь чуть-чуть испортить крепление.

Никакого личного почерка. Каждый эпизод – новый. Каждая работа – первая.

И еще он умел отказывать. Если по какой-то причине связи с объектом не возникало, Ларс заказ не брал. А если успевал получить задаток, возвращал его с довеском – десять процентов за обманутые ожидания. Заказчики подход Ларса оценили быстро – работы хватало. А пару лет назад на него вышел «колхоз» и предложил постоянный контракт.

«Колхоз» – словечко Николы. Если тому что-то не нравится, он сразу рожу кривит и, пренебрежительно выпятив губу, цедит: «Колхоз». Ларс спросил, что это. Тот говорит: «Русские придумали. Собирали селян в кучу, заставляли работать, а денег не платили. Типа, кооператив, только вместо денег идея во лбу». Забавное словечко. Вполне подходящее.

Правда, с деньгами у «колхоза» был полный порядок, и нарушать единственное выставленное условие «не брать работу со стороны» Ларсу было незачем. Но присутствовали и минусы: невозможность отказа и, как в последний раз, скорость выполнения. Тут уж не до выстраивания ментальных или эмоциональных связей с объектом, получил адрес – нашел – убрал. И тут же получил второй адрес. А спустя еще неделю третий.

Вот тут Ларс загрустил и даже пожалел, что подписался на постоянку. Объект жил здесь же, в Стокгольме, а у него было золотое правило: не работать там, где живешь. Но отказываться было поздно.

Ларс поднимался по лестнице пятиэтажки в районе стадиона. Объект жил на самом верху, в мансарде – дешевом жилье для свежих эмигрантов или опустившихся пенсионеров. Навстречу вприпрыжку спускался какой-то парень в синем пуховике и надвинутой на глаза бейсболке, в руках черный мусорный пакет. Насвистывал. Улыбнулся из-под козырька: «Привет».

Ларс не ответил, сосредоточился на деле. Веревка, перекинутая через крюк для люстры, или фен, упавший в ванну? Суицид или несчастный случай?

Войдя в квартиру, он сразу понял, что там никого нет, а через четверть часа убедился, что ждать бесполезно. Все было на месте: вещи, белье, зубная щетка. Даже мобильник, простенький кнопочник, валялся на подоконнике. Не нужный ли парень попался ему на лестнице? Выскочил выбросить мусор, купить сигарет, пива или еще чего.

Открытый ноут, который лежал на столе, не хотел включаться, сколько Ларс ни давил на кнопки. Перевернув его, понял, почему: коробочка была пуста, начинка отсутствовала полностью. Мобильник оказался почти невесомым, и Ларс уже не удивился. Шелуха, опустевший кокон – бабочка упорхнула.

Ну и к лучшему – не придется убивать его здесь. Какое место лучше для встречи? Любое другое. И еще Ларс почувствовал: тот, кто был здесь только что, кто выпорхнул из его ладони, становится ему симпатичен. Это будет хорошая работа, красивый танец. Тоненькая ниточка, нежная паутинка связи наметилась. Теперь надо внимательно осмотреться. Наверняка жертва невольно оставила ему какой-то намек, знак, куда ему двигаться.

Ларс пошел в кухню, пошурудил в ящиках и, найдя турку и полпачки «Гевалии», сварил себе кофе. Торопиться некуда, отпечатки пальцев здесь никто снимать не будет – можно вести себя как дома. Он и пытался почувствовать себя как дома. Стать сбежавшей жертвой. Стать тем парнем, который прошмыгнул мимо в подъезде. Теперь он уверен: именно этот парень ему и нужен.