Good Again (СИ)

— Срочно вызвали в приют. Будет попозже, — проворчал Хеймитч, все еще раздраженно зыркая на Джоанну и Зару.

Тем временем Эффи со своим мужем Окли, бывшим местным мэром, а нынче — одним из четверки Представителей Дистрикта в национальном парламенте, усердно накрывала на стол. И этот процесс тоже был отягощен некими трениями, так как Эффи была склонна сделать сервировку куда более вычурной и пышной, чем было нужно к такому случаю.

— Эффи, незачем раскладывать на столе все это столовое серебро, — терпеливо втолковывал жене Окли. — Это ведь не официальный ужин.

— Да, но соображения приличия и общий дизайн подсказывают, что оно тут необходимо, — Эффи уже едва держала себя в руках и почти задыхалась, — иначе…

— Иначе что, любовь моя? — переспросил он все тем же выдержанным тоном. — Нас поразит удар молнии? Китнисс, ты что, угрожала Эффи, что порвешь нас на кусочки, если мы не разложим каждому по пять комплектов вилок рядом с ложками для супа? — принялся острить Окли, озорно стреляя голубыми глазами в сторону Эффи. За все эти годы, что эти двое были женаты, Китнисс ни разу не видела, чтобы Окли досадовал на Эффи, даже когда ее полузабытый капитолийский гонор и перфекционизм снова поднимали голову.

— Вот уж не знаю, Эффи, — поддразнила ее и Китнисс. — Наверное, придется тебя выгнать из дома прямо на снег, если на столе вдруг не окажется у всех персональных ножей для масла.

Эффи сконфуженно улыбнулась, собрала упомянутые приборы и вернула их в посудный шкаф.

— Меня снова заносит, да? — спросила она, явно смущенная.

Но Окли, который взирал на Эффи так нежно и зачарованно, будто она была соткана из лунного света, разложив оставшиеся у него предметы сервировки, взял жену за маленькую руку и поднес ее к губам.

— Ты хочешь, чтобы все было как следует. Что ж в этом плохого?

Китнисс бесшумно от них ускользнула, чувствуя, что ее присутствие больше не требуется, и, вернувшись на кухню, встала у большой печи и обхватила себя руками, чтобы совладать с нервами. Здесь она следила за тем, как готовится еда, пока все остальные хлопотали в столовой в ожидании появления Пита. Муж должен был вернуться из пекарни вместе с Томом и Делли. Китнисс нынче гораздо больше обычного волновалась о том, как пройдет праздничный ужин в их доме.

Стоило Китнисс проверить степень готовности доходивших в печи булочек, как распахнулась задняя дверь и оттуда с мороза явился Тристан, сын Энни и Финника, которому уже стукнуло шестнадцать. Он притащил из города кучу продуктов.

— Можно я поставлю это здесь, Тетя Китнисс? — вежливо уточнил он, и она невольно ему заулыбалась.

— Конечно, оставляй, я сама все разберу.

Пока он ставил пакеты на кухонный островок, Китнисс подумала: его растрепанные и припорошенные снегом волосы в точности того же оттенка, что и у его отца. Сын Финника поспешил открыть и придержать дверь для матери и забрать у нее пакеты, которые та несла. Энни даже спустя столько лет оставалась прежней в своей хрупкой бледной красоте. На ее маленьком носу даже зимой не исчезали веснушки. Волосы все так же вились буйной копной. После смерти Финника она так и не вышла замуж, и, хотя ей удалось практически в одиночку вырастить своего мальчика таким нежным и заботливым, но отстраненность и надмирность в ней по-прежнему присутствовали — казалось, временами она забывает кто она и где находится.

— Снег так и валит, — она пыталась отдышаться, отряхиваясь на коврике у входа, прежде чем шагнуть в дом. Китнисс поспешила снять с нее теплое пальто.

— Я сделала горячий шоколад. Он вот там, в турке на маленьком огне, — сказала им Китнисс, развешивая оба их пальто сушиться. Раз в несколько лет зима в этих местах случалась особенно снежная зима, когда природа ополчалась на людей вьюгой и трескучими морозами — нынешняя зима была как раз такой.

— Как здорово. Спасибо, Китнисс. Тристан, хочешь чашечку горячего шоколаду? — Энни повернулась к своему высоченному уже сыну, который был — вылитый Финник, разве что кожа посветлее, да черты лица немного мягче.

— А как же! Само собой, — воскликнул тот, направляясь к буфету, чтобы взять там пару чашек.

— Снес бы ты шоколаду и Уэсли, на второй этаж, — предложила Китнисс. Уэсли был сыном Окли от первого брака, его мама погибла во время бомбежки Двенадцатого. И Уэсли частенько играл и сидел с Тристаном, когда его привозили сюда из Четвертого. И, несмотря на разницу в возрасте, они и потом не перестали дружить.