Good Again (СИ)

Как объяснить иначе появление этой мерзкой мочи, которую они пытаются выдать за алкоголь. Разберется уже кто-нибудь, наконец, что они там привозят из Капитолия, чем там это дело бодяжат, да так, что я и рот этой гадостью не в состоянии полоскать. На самом деле, я мог бы сам себе сварганить неплохого самогону, будь у меня на то желание. Но мне, конечно, лень. Жить на всем готовеньком — одна из множества выгод Победителя. Даже когда твоя жизнь прахом развеяна по ветру, а твоя семья стерта с лица земли, ты все еще можешь беспрепятственно ширяться, трахаться и бухать, чтобы обо всем этом забыть. Наркотики — по мне так слишком сложно, для секса надо раздеваться, так что я остановился на выпивке. И, мать твою, сейчас мне срочно нужно накатить.

Открыв одну из этих дерьмовейших бутылок, я тут же вылакал её на четверть, не отрываясь. Ага, вот что мне сейчас поможет. Я выглянул в окно, где солнце только-только показалось над верхушками деревьев. А в доме Пита уже горел свет на первом этаже. Чертов мальчишка уже на ногах, наверное, печет какой-нибудь свой торт. Не то, что я жаловался, вовсе нет. Ведь он-то меня в основном и кормит. Я ценю свое соседство с ним и Китнисс, хотя вслух в жизни им в этом не признаюсь. Их выходки намного занимательнее, чем любая из этих слюнявых передач по капитолийскому ТВ. Как будто они и не были помешаны на беспорядочном сексе и насилии. Когда же пал режим, маятник качнулся от экстравагантности к откровенной безвкусице. Я с легкостью обойдусь без сцен насилия — я их повидал столько, что хватило бы на сотню жизней. Но то, что по ТВ теперь не показывают секса несколько раздражает, если учесть. Как долго я уже сам этим не грешу. Хотя какая разница: вряд ли им удалось бы поднять старого солдата у меня в штанах. Я с сожалением бросил взгляд вниз, разглядывая своего давно заброшенного в интимном смысле маленького дружка.

Ты даже не в курсе, в каком ты Дистрикте живешь, верно?

И я вновь застегиваю штаны. Когда начинаешь болтать со своим членом — верный знак, что пора на боковую.

***

Проснулся я оттого, что приоткрылась моя входная дверь. И, как обычно, тут же вскочил, взмахнув ножом в воздухе. Я с ним не расстаюсь даже во сне. Набрав в грудь побольше воздуха, я снова уронил голову на диванные подушки. Я редко сплю в спальне наверху — чего ради? Бросив взгляд на кухню, я там заметил Пита, который расчищал местечко для буханки хлеба. Достав нож из кармaна фартука, он нарезал хлеб и раскладывал куски на тарелку.

— Когда ты в последний раз ел? — спросил он, подходя к месту, где я валялся. Вечно все тот же вопрос.

— А когда ты в последний раз готовил? — прорычал я свой обычный в таких случаях ответ.

Пит усмехнулся и протянул мне тарелку. На ней лежал хлеб с орехами, мой самый любимый.

— Вот почему я терплю твое присутствие, — сказал я, откусывая от ломтя.

Пит взмахнул рукой в воздухе, пытаясь стряхнуть что-то, что у ней прилипло.

— Тебе определённо не помешало бы почаще чистить зубы.

— Я на жидкой диете. Не так уж часто я и пользуюсь этими зубами, — сказал я, не прекращая жевать.

Пит же направился обратно к двери и прислонился к косяку.

— Думаю, лучше я постою здесь.

— Ладненько. Не хочу, что ты принялся меня лапать. Я всё-таки не Китнисс. А то вы вечно вы с ней виснете друг на друге.

— Не волнуйся. Вряд ли я когда тебя с ней спутаю, — сказал он. И я заметил некое мерцание в его светлых глазах, а на лице — самодовольную ухмылку.

— И что такое? Ты что, только что присунул или типа того? — посмотрел я на него подозрительно.

Пит лишь рассмеялся.

— Или типа того, — стал он меня дразнить.

Я вновь на него взглянул, оценивая то, что вижу. Он выглядел здоровым, полным жизни, являя собой ожившую картину молодости и бьющей через край энергии. Даже волосы были недавно подстрижены — удивительно, что он позволяет Китнисс приближаться к себе с чем-то острым в руках. Щеки у него были румяные, хотя лето уже закончилось и в воздухе дохнуло холодком. Какая огромная разница в сравнении с тем, каким он был, когда только сюда вернулся. Ни того затравленного взгляда, ни землистого цвета лица, ни мешков под глазами. Все у них с Китнисс шло как нельзя лучше, и я склонен был за них порадоваться, хоть никогда и не сказал бы им об этом.

— Ладно, проехали. Что это ты такой радостный?

— Кое-кто скоро приедет к нам в гости.

— Правда? Что-то я ничего подобного не припомню, — я все еще наслаждался вкусом хлеба.

— Это сюрприз. Вчера нам позвонила некая особа, которая ужасно хочет нас повидать. Она слышала об открытии пекарни и просто не смогла удержаться от того, чтобы не отправиться к своим ненаглядным влюбленным, — он сказал это с такой интонацией, так что я даже поежился. Я чуть не подавился хлебом, когда понял о чем это он.

— Ты шутишь.

— Не-а. Она приедет в конце недели и у нас будет важный-преважный день вместе, — он многозначительно взмахнул рукой, едва сдерживая веселье, а мне становилось все больше не по себе. Вот же дерьмо.

Черт. Только не Эффи.