Good Again (СИ)

— Честно говоря, дорогой варвар, они заслужили право побыть собой, такими, какие есть. Тебе же стоило бы как следует над собой поработать. Счастливо! — и она помахала нам ручкой, удаляясь.

— Надо же! — выдавил Хеймитч досадливо, отряхиваясь и тоже собираясь нас покинуть. — Спасибо за перекус! Я бы с удовольствием остался аж до завтрашнего шоу, но мне тогда бы пришлось бодрствовать с утра, а этого я не выношу. И по любому у меня завтра встреча я этой ведьмой-врачихой, и мне еще пригодится мой безграничный запас терпения, — «ведьмой- врачихой» он окрестил Доктора Агулар, которая настаивала на его регулярных визитах в связи с его нездоровым пристрастием к выпивке.

Пит покачал головой ему вслед, а потом обнял меня за плечи и притянул к себе.

— Насчет завтра — доктор Аврелий настаивает, чтобы я предпринял конкретные меры для нормализации нашей ситуации. Так что если тебе нужно поговорить с Гейлом — не думай, что тебе нельзя этого делать, ладно? Вам нужно разрешить кое-какие вещи, и я не смею в это вмешиваться.

Я подняла глаза на Пита и напряжение, которое сковало меня с момента, как Эффи сделала свое объявление, немного отпустило. Я толком и не понимала, как сильно напрягаюсь, пока он не сказал мне то, что он сказал.

Меня затопила теплая волна благодарности и облегчения, и я, обвив шею Пита, его поцеловала. Голубые глаза блеснули, и мне стало уже совсем легко.

— Соскучился по тебе, — пожаловался он и обрушил дождь поцелуев на мою шею, прямо туда, где были синяки.

— Уже четыре ночи, — прошептала я, чувствуя волнительный трепет внизу живота.

— Слишком долго, — сказал он, целуя меня, и его рот был таким болезненно мягким и теплым, что мне даже захотелось плакать от этого ощущения. Я так соскучилась по его нежности, по его ласкам, и, хотя прошло всего несколько дней, мне казалось, минул уже месяц. Жадно отвечая на его поцелуй, я даже не думала, что нас могут увидеть сквозь витрину, что кто-то может неожиданно войти и прервать нас. Пит, будто прочитав мои мысли, сделал шаг к двери булочной и запер ее и перевернул табличку. Сняв с себя фартук, он подхватил меня на руки и понес через кухню наверх, остановившись лишь, чтобы выключить огонь в печи. Мы целовались, пока он меня нес, и я сама не заметила, как мы оказались наверху, в спальне.

Мы посрывали друг с друга одежду, не обращая внимания ни на кусочки налипшего к ней теста, ни на белые пятна муки, ни на то, что пальцы оставались липкими от цветной глазури и сахарной обсыпки. Безумие этой недели отлетало как хлебные крошки, налипшие к нашей одежде, которая теперь валялась на полу. Пит резко отпрянул, вновь увидев теперь уже поблекшие синяки, но я не выпустила его из своих объятий, вцепилась в него крепче. И на сей раз он не стал отстраняться. Его челюсть заметно напряглась, но он все же отвечал на мои поцелуи, скользя руками по моей коже, и все мои чувства пробудились, чтобы сосредоточиться на нем, я уже дрожала от невероятного желания. Когда он прижался ко мне, моя обильная влага смочила его тугой член, и он застонал, не отрываясь от моего рта. Чувствуя его нетерпение, я промурлыкала ему на ухо: «Обойдемся без прелюдии. На этот раз.»

Он с облегчением кивнул и тут же погрузился в меня. И я радостно приветствовала в себе его желанную тяжесть. Это было все равно как снова начать дышать, мне казалось, я вот-вот вспыхну, и подожгу все вокруг. Мне был хорошо известны многие вещи: как выживать, как гибнут люди, как подступает безумие, но знала также — что это такое — чувствовать любимые руки на своей коже, испытывать отчаянную жажду с ним соединиться, пусть и ненадолго, быть с ним вместе, чтобы никто вас не прерывал… Во в мне вспыхнули невероятные благодарность и радость оттого, что мы одержали еще одну пусть маленькую, но нелегкую победу: мы побеждали в этой битве всякий раз, как Пит меня касался. Держась за него, я ощущала его нежные толчки. Пока что зверь внутри него успокоился, и, когда мы взорвались с ним в унисон, я ощущала, что принимаю его всего, без остатка, даже его темные стороны, и хотя вдали маячила тревожная тень, сейчас в моей душе царили только лишь мир и покой.

***

Когда мы оба задремали в нашей квартирке, это было вообще-то ненарочно — просто сказалась череда бессонных ночей. Нас как будто разом отключили, и я, как мне казалось, довольно скоро снова открыла глаза. Было темно. Пит натянул на нас одеяло, и я лежала на сгибе его локтя, чувствуя щекой его ровное, глубокое дыхание. Мне было тепло и уютно в этой ночи. Мы нарушали свое недавно установленное правило, но сейчас ни мне, ни, очевидно, ему, не было до этого дела. Я чувствовала себя в безопасности сейчас с ним, и позволила себе снова нырнуть в сон, усилием воли оттолкнув от себя мысли о грядущем завтра визите Гейла.

***