Good Again (СИ)

— Не надо об этом думать, все позади, — она сделала паузу. — Я думала, ты ушел от меня навсегда.

— Если я и ухожу, то точно не навсегда — я все равно не в силах оставаться вдали от тебя. Да ты и сама это уже знаешь.

Она прильнула ко мне, и ощущение близости ее упругого тела заставило все мои нервные окончания корчиться в сладкой агонии.

— Пойдем домой, Пит, — сказала она.

Я ей кивнул. Это были почти самые лучшие слова, которые мне довелось услышать от нее сегодня.

Она приблизилась губами к моему уху.

— Я люблю тебя, Пит.

А это слова были, бесспорно, самыми лучшими — не только сегодня, вообще.

========== Глава 14: Неправда (POV Пит) Часть 2 ==========

Я был так счастлив, когда привел Китнисс домой, что мне хотелось подхватить ее на руки и закружить, но моя нога меня уже так сильно беспокоила, что пришлось ограничиться крепким объятием и долгим, невероятным поцелуем. Я отпустил ее лишь для того, чтобы она помылась, пока я буду готовить нам ужин.

А так как все было уже готово, то, прихватив с собой блюдо с тортом и еще кое-что из еды, я похромал опять же к Хеймитчу. После событий сегодняшнего дня ничто не могло удержать меня от широких жестов. Завидев меня снова, он чуть было не зарычал, но я решил не обращать на это внимания и просто водрузил свою ношу на стол.

— Тут ещё и торт, специально для тех, кто не просыхает, — он ухмыльнулся в ответ на мою подколку, снял крышку с блюда и стал жадно поглощать содержимое, я же принялся собирать грязную посуду, которая перекочевала сюда из моей кухни.

— Раз ты здесь, живой и еще способный что-то готовить, я так понимаю, что у вас, ребята, снова мир и все в полном ажуре, — промямлил он, не переставая жевать сырную булочку.

— Ага. Спасибо. Полезно все увидеть… в новом свете, — сказал я.

— Полезно иногда включать мозги, — он наблюдал, как я складываю тарелки. — Оставь их. Я сам тебе их занесу попозже, — предложил он с нетипичной для него щедростью.

Я весь напрягся, почувствовав, как румянец залил мне шею.

— Не стоит, не сегодня, — из-за его косого взгляда я стал еще заметней заикаться. — Мы собираемся сегодня сразу лечь и… — я снова запнулся.

Он демонстративно досадливо уронил вилку, избегая на меня даже смотреть.

— Вот, чтоб тебя, зачем было мне портить аппетит…

— Да просто… спать… то есть… мы, знаешь ли, устали… — я остро ощущал, что от смущения весь уже стал пунцовым.

— Ага, ну, в общем, хрен с ним. Просто вали отсюда. Увидимся как-нибудь на той неделе, — продолжил Хеймитч, активно подчищая тарелку.

И я, захватив посуду, смылся подобру-поздорову, сгорая со стыда. Еще бы — я чуть ли не прямым текстом заявил ему о своих намерениях, что было не вполне прилично. Хоть я и проболтался ему кое о чем до этого, это было по крайней мере постфактум. Я застонал и порысил обратно, домой.

К счастью, я был так голоден, что быстро позабыл и думать о Хеймитче. Все было так прекрасно, даже слишком прекрасно на самом деле. Но голод мой касался не только ужина. Я понял вдруг, что не хочу долго просиживать за столом, и даже пожалел, что так много всего наготовил.

***

Мне было невдомек, что она уже вышла из ванной, пока она не опустила голову мне на плечо — от этого внезапного прикосновения я как всегда подпрыгнул. Китнисс, как кошка, при желании могла подкрадываться абсолютно бесшумно. Когда же она увидела корзину, полную теплых сырных булочек, она явно была на седьмом небе. Собственническим жестом она ее сграбастала и поставила на стол рядом с собой. И я в этот момент улыбнулся — она была ну прямо как ребенок, получивший любимое лакомство или игрушку. Она могла быть жесткой, устрашающей и сексуальной, но все-таки порой она бывала и уязвимой, и от этого контраста мое сердце тоскливо заныло, изнывая. Пока она помогала мне все разложить на столе, я заметил, что на ней надета одна из моих рубашек с пуговицами, слишком длинные рукава были подвернуты до локтей. Волосы были распущены и слегка зачесаны назад - так, как я любил. Стройные мускулистые ноги были все на виду, и я с трудом сглотнул, почувствовав, как сильно что-то дернулось у меня в паху. Клянусь, будь я уверен, что она сегодня хоть что-то ела (а ведь она наверняка не ела ничего весь день), я бы сбросил все, включая эти чертовы сырные булочки, со стола, и овладел бы ею прямо там, на кухне. А еще я мог бы съесть все эти булочки прямо с ее аппетитного тела.

От этой мысли мой дискомфорт в штанах только усилился.

— Тебе идет эта рубашка, — умудрился я сказать охрипшим голосом.

— Моя одежда все еще не распакована, — объяснила она.