Горбачев и Ельцин как лидеры

Накал риторики в Москве сразу же усилился. Возмущенные парламентарии выразили негодование по поводу увольнения Примакова и пообещали, что кандидатура Степашина никогда не будет утверждена. Выдвигая Степашина, олицетворявшего силовые структуры, Ельцин сигнализировал о том, что он готов прибегнуть к силе или объявить чрезвычайное положение, если эта кандидатура не будет одобрена после третьего голосования. Он ясно давал понять, что не откажется от третьего голосования, как это было в сентябре 1998 года. Он распустит Думу и заставит провести досрочные парламентские выборы, что может изменить (а может и не изменить) политический баланс в Думе, но, безусловно, многие при этом лишатся занимаемых мест и привилегий. Все это соответствовало духу его выступления месяцем ранее, что, должно быть, добавило убедительности его угрозам. В конце концов он победил, вынудив Думу утвердить предложенную им кандидатуру[381].

Степашин продержался всего несколько месяцев. Он доблестно трудился дома и за рубежом, стараясь стабилизировать экономику и призвать экономическую помощь Запада. Но в августе 1999 года Ельцин нанес еще один удар, внезапно заменив Степашина еще более темной фигурой, В. В. Путиным, в то время 46-летним бывшим сотрудником КГБ, который был с виду лояльным членом истеблишмента от органов безопасности в президентском окружении Ельцина. Ельцин заявил, что Путин представляет новое поколение лидеров и, скорее всего, сменит его на посту президента, когда в июне 2000 года состоятся новые выборы. Утомленная Дума утвердила кандидатуру Путина уже в первом туре голосования, 16 августа 1999 года. Зачем форсировать досрочные выборы, если запланированные выборы должны были начаться в течение четырех месяцев?

Самый последний триумф Ельцина

Летом 1999 года резко возросла напряженность на юге России. Вторжение чеченских боевиков в соседний Дагестан угрожало дестабилизировать эту многонациональную (но в основном исламскую) республику в составе Российской Федерации. Действительно, некоторые чеченские лидеры заявили о своем намерении создать в Дагестане исламское государство. Российская армия совместно с местной милицией Дагестана пыталась отразить эти вторжения. Затем в Москве начались взрывы многоквартирных домов, унесшие жизни около 300 москвичей и наводившие ужас на город. Неизвестно, кто заложил взрывчатку: была ли это работа чеченских террористов, стремящихся деморализовать русский народ и отомстить за военные действия России в ответ на события в Дагестане? Или это была провокация российских органов безопасности, ставящая целью создать политический предлог для нового вторжения в Чечню?

Как бы то ни было, Ельцин и Путин ссылались на взрывы как на основание для массового вторжения в Чечню. Возможно, это была «нормальная», согласованная реакция на провокацию или неудачу в жизненно важной сфере. Но более вероятно, что вторая чеченская война была не менее «политической», чем первая. Путин поддержал националистическую риторику и сказал, что готов на все в борьбе с террористами («в сортире замочим»). Для участия в декабрьских парламентских выборах спешно была сформирована проправительственная политическая коалиция под названием «Единство». В ее программе было мало конкретики, кроме патриотического (хотя и лишенного шовинистического национализма) дискурса, шаблонного этатизма и желания отомстить чеченским террористам. Правительство начало опустошительные и беспощадные операции против чеченских боевиков и мирных жителей с помощью авиации, артиллерии и сухопутных войск.

Эта политическая стратегия сработала. Благодаря фальсификации результатов выборов и обращению к разочаровавшемуся электорату, который стремился к сильному руководству, «Единство» набрало 23,8 % голосов по партийным спискам в новой Думе, в основном за счет коалиции во главе с бывшим премьером Примаковым и мэром Москвы Лужковым. Ельцин и Путин были в восторге. В телевизионном ролике Ельцин поздравил Путина и горячо похвалил российский народ за его мудрый выбор[382].