Горбачевы. Чета президентов

— Да, парочка не простая. Она с ним была у меня в Чеккерсе. И вела себя не менее активно, чем он. И все же, Горбачев — не Брежнев. Он способен воспринимать аргументы собеседника и в ходе встреч вполне возможно добиться от него публичного согласия с нашей оценкой советского строя и большевистской революции, породившей его. Он очень далек от классовой теории Маркса и скорее социал-демократ. Когда я ему говорила, что в двадцатом веке все беды от коммунизма, он не возражал. Для него, как я поняла, главное — движение, конечная цель — ничто. Он как-то проговорился, что является сторонником теории безмодельного развития. Вы должны убедить Горби в том, что революция 1917 года была не шагом вперед, а возврат к наиболее одиозной разновидности традиционной тирании, дополненной технологическим аппаратом тоталитаризма. Я ему об этом уже говорила. Мы должны заявить также о поддержке его усилий по сближению с Западом и о готовности оказать экономическую помощь, в которой он так нуждается. Не тяните. Не давайте полю слишком долго оставаться под паром. Нельзя недооценивать нашей способности подталкивать его в том направлении, каким он уже следует.

— Согласен, но он должен показать на деле, что это не пустые обещания, и заверить нас, что не применит силу против стран восточного блока, желающих его покинуть. Прежде всего, на примере Польши, где наши друзья близки к победе. Кроме этого пусть выпустит политзаключенных, даст разрешение на выезд евреям-секретоносителям, назовет конкретный срок ухода из Афганистана. Без этого говорить не о чем. Мэгги, а что Вы думаете о состоянии дел в СССР? Насколько он еще силен? И что у них с экономикой?

— Рональд, Россия настолько великая и разная, что об ее общем состоянии практически невозможно судить на основании отдельных и нередко противоречивых оценок, которых сейчас в изобилии. Она познается постепенно и сила ее в необычно высоком духе и непокорности народа любым, самым тяжелым обстоятельствам. Представьте, как можно было столько лет терпеть крепостной и сталинский режимы. А они терпели. А как они расправились с Наполеоном, а потом и Гитлером! И все-таки рискну утверждать, что если Горбачев даже вполне искренне желает спасти коммунизм и Советский Союз, то он обречен на неудачу. Против него работает современный исторический поток — тенденция на реинтеграцию советских республик и сателлитов в Восточной Европе, стремление людей к спокойной жизни. А за коммунизм, который я ненавижу, им надо бороться и во многом себе отказывать. Смею предположить, что и европейская интеграция, в которой мы осторожно участвуем, тоже идет против этого потока и поэтому не имеет длительной перспективы.

— Благодарю, Мэгги, за беседу и разъяснения. По нашим данным, экономическое ослабление СССР это факт. Он работает на нас, и поэтому тоже спешить со встречей не стоит. Пусть клиент дозревает. Но я буду думать о встрече с Горби. Может быть, уже в ноябре в Женеве.

Тэтчер покидала Вашингтон, как и прежде Париж, весьма довольная своей миссией. И Миттеран и Рейган, которых она считала великими президентами и своими друзьями, ее надежды оправдали сполна.

Первый визит

В Москве полным ходом шла подготовка к первому зарубежному официальному визиту Горбачева. Перед этим была краткая рабочая поездка в Варшаву для подписания протокола о продлении Варшавского Договора. Но исторически традиционно, и не только для советских правителей, а еще со времен Российской империи первым был выезд Париж. Сколачивалась команда, писались проекты документов и речей, шились наряды. В поте лица трудилась портниха Тамара из Общесоюзного Дома моды на Кузнецком мосту. Михаил и Раиса возлагали на эту поездку большие надежды. Хотя особого волнения не было. Сказывалась тренировка во время успешной поездки в Лондон еще до восшествия на вершину. Но теперь другое дело. Они ехали в качестве первой пары огромной и все еще великой державы.

В здании Центрального Комитета партии Раисе выделили отдельный кабинет, снабдили материалами по Франции, приставили лучших экспертов. Бывшая отличница и в этом случае не полагалась на импровизацию и готовилась к поездке основательно. Даже потребовала, чтобы из самых известных дам страны у нее была своя «свита». Пригласили женщину-космонавта, поэтессу, руководителя женской организации, директрису музея искусств. Ей хотелось предстать перед Францией не просто первой леди СССР, а еще и в качестве самостоятельной общественной фигуры.