Горбачевы. Чета президентов

И так почти во всем. Пятьдесят лет при царях и еще больше при коммунистах держали крестьян в общинах, вместо того, чтобы сразу после отмены крепостного права открыть дорогу фермерству. Крестьянская несвобода породила хронический дефицит продуктов. Сотни лет, несмотря на невиданные в мире свободные территории, не разрешали и не разрешаем людям свободно селиться, строить дома, что привело к нерешенной до настоящего времени жилищной проблеме. Сотни лет гнали своих сынов завоевывать новые земли, а свою, почти от Курска и до Днепра, а на юге до Одессы задаром отдали соседям. Потом решили, что мало. Отдали и Крым. Сейчас почти за спасибо обеспечиваем газом половину республик бывшего СССР, а российские пенсионеры и работники получают крохотные пенсии и зарплаты. Такое понять умом тоже нельзя.

В годы перестройки после многих десятилетий строгостей в печати, когда секретными были даже сведения о надоях молока не фуражную корову, объявленная Горбачевым гласность вывалила на страницы газет и журналов море прежде закрытой информации. Лидировала по этой части любая информация о КГБ. Особое место занимали сообщения перебежчиков из числа бывших сотрудников этого ведомства. Но интерес вызывали и другие, такие, как вот эти довольно простые заметки сотрудника под названием: «ЧК — вооруженный отряд партии». Они также проливают свет на особенности, и даже странности, того времени: «Принимавший меня в связи с зачислением на службу начальник управления госбезопасности по Краснодарскому краю генерал Смородинский был человеком колоритным. Крупная, покрытая красивой сединой, голова прочно сидела на его невысокой, но крепко скроенной, сбитой фигуре. Говорил он медленно, со значением, повторяя бархатным баритоном наиболее важное из сказанного. Чувствовалась привычка к самоконтролю. Как мне потом рассказывал один из постоянных участников партийных посиделок — заседаний бюро крайкома партии, эта привычка Смородинского принимала нередко карикатурные формы. На заседаниях, он либо молчал, либо многозначительно кивал головой, либо, подобно известному литературному персонажу, произносил «да уж», а чаще всего сакраментально изрекал, что вопрос сложный, торопиться не стоит и необходимо посоветоваться с Москвой. Благодаря этой выработанной, а может и природной осторожности, генерал сделал славную карьеру, пройдя путь от слесаря уральского завода до руководителя одного из крупнейших в стране управлений госбезопасности. К началу 80 годов в штате управления служило и работало свыше шестисот сотрудников, из них более пятисот были военнослужащими. Кроме Краснодара, на начало 1974 года подразделения управления располагались в Майкопе, Сочи, Новороссийске, Армавире, Кропоткине, Ейске и Туапсе. Каждое из этих подразделений решало и общие и специальные задачи, обусловленные конкретной, как говорили и писали тогда в документах, оперативной обстановкой.

Общей для всех задачей, которая впрочем как и другие была «вне закона», так как какого-либо закона в сфере госбезопасности никогда не было, являлось выявление и обезвреживание агентуры противника. Акцент в то время делался на агентуре США и других стран НАТО, стремящихся к политическим и военным секретам СССР. Второй, а потому как жестко за нее спрашивал Центр, то есть Москва, на самом деле главной, была задача борьбы с идеологическими диверсиями того же противника. На этом направлении из-за сравнительной легкости достижения результатов особенное рвение проявляли сотрудники с явно карьеристскими наклонностями. Этих, как и везде, в органах госбезопасности хватало. Из них, как правило, подбирались руководящие кадры КГБ. Другим их источником были партийные работники, что обеспечивало партии надежный контроль над органами.