Горби. Крах советской империи

Через несколько дней за ужином Мэри Дежевски, корреспондент «Таймс», высказала мнение, что реакционеры еще могут попытаться поставить Горбачева в неловкое положение перед его предстоящей поездкой в июле в Лондон на экономическую встречу на высшем уровне. Расстрелы в прибалтийских республиках или бомбы, взорванные в каких-нибудь других местах, вполне послужили бы этой цели. Заместитель министра иностранных дел российского парламента Федоров сказал, что реакционеры остро осознают: надо действовать, пока еще не поздно. Полковник Шлыков, председатель Комитета по вопросам обороны Российского парламента, заявил, что многие офицеры среднего звена – русские шовинисты, поддерживающие Жириновского. Другие поддерживают Ельцина, который теперь призывает к созданию русской армии.

Генералы в ужасе оттого, что Ельцин может с успехом обратиться через их голову к войскам. Однако все были согласны с тем, что с «конституционным переворотом» покончено.

* * *

Еще один штурмовой сигнал прозвучал летом. 28 июля «Советская Россия», – газета, которая опубликовала в 1988 году пресловутую статью Нины Андреевой, – поместила «Слово к народу», подписанное Варенниковым и другими генералами, епископом Питиримом и рядом консервативных писателей. Они нападали на «лукавых и велеречивых властителей, умных и хитрых отступников, жадных и богатых стяжателей, которые, глумясь над нашими верованиями, пользуясь нашей наивностью, захватили власть, растаскивают богатства… режут на части страну, ссорят нас и… отлучают от прошлого…

Пора отряхнуть оцепенение, сообща и всенародно искать выход из нынешнего тупика…».

В своем дневнике я записал: «Это – сильные выражения, исходящие от людей, которые в состоянии кое-что по этому поводу предпринять, если пожелают». Через три недели произошел путч.

Дневник путча

В июле 1991 года Горбачев прилетел в Лондон на встречу глав государств и правительств Англии, Франции, Германии, Италии, Японии, Канады и США – на «экономический саммит группы Семи (G7)». После заседания Джон Мэйджор пригласил его в Ковент-Гарден на оперу Россини «Золушка». Когда Горбачев вошел в театр, зрители его приветствовали, а по окончании спектакля, когда он вышел на улицу, ему устроили овацию. В своей собственной стране такого восторга он уже более не вызывал.

Обед при свечах был устроен в Доме Адмиралтейства, в маленькой столовой с чудовищными обоями и претенциозными картинами, изображающими морские победы над французами. Горбачев и Раиса вошли, держась за руки. Горбачев был в своей наилучшей форме: обаятельный, живой, откровенный, оптимистичный, но в то же время серьезный. Он утверждал, что ничто не заставит его отказаться от стратегической цели – преобразования страны и создания рыночной экономики. Но каждая страна должна найти наиболее подходящие для нее формы, в России существует сильное сопротивление переменам. Иностранцы придают большое значение приватизации земли, но русские крестьяне считают, что земля – от Бога. Они предпочитают общину и средневековую систему чересполосицы, которая была уничтожена коллективизацией. Изменить их взгляды гораздо труднее, чем это представляется иностранцам. (Ельцину, как известно, тоже не удалось провести через парламент закон о приватизации сельскохозяйственных земель. И даже в путинской России коммунисты ей сопротивляются.)

Как сказал Горбачев, он твердо уверен в том, что в России в конце концов установится смешанная экономика. При его жизни преобразование не будет завершено. Он знает, что его многие критикуют за нерешительность, но он не может двигаться быстрее, чем это по силам народу. И не намерен прибегать к насильственным методам прошлого. Если он добьется успеха, люди забудут о своей критике, если же потерпит неудачу, «тогда и десять ангелов нас не смогут спасти».

Мэйджор спросил насчет слухов о возможном перевороте. Горбачев рассмеялся. За него вечно боятся, что его вот-вот свергнут. На днях ему звонил Буш – тоже по поводу какого-то переворота. Но он уверен, что все будет в порядке.

* * *

В августе никогда не происходит чего-либо сенсационного – разве что какая-нибудь мировая война. Горбачев сокрушил «конституционный переворот» в июне и отправился отдыхать в Крым. Мои дипломатические коллеги в Москве сходились на том, что в Москве все тихо. Так я и сказал приехавшему в гости мэру Кардиффа, когда он пришел к нам на ланч 18 августа.

Вечером того же дня мы с Джилл отправились в короткую поездку в Вологду, древний город к северу от Москвы, стоявший на торговом пути XVII века: через северную систему рек и Архангельск – в Англию и Голландию.