Горбун

Тоска заполонила душу полковника, ее усиливал вчерашний приезд дочери. Сегодня утром он просил ее не выходить из номера гостиницы. Потом с ней куда–нибудь сходит. Он знал свою упорную дочь, она могла сойти с поезда на ближайшей станции, ежели силком отправит её домой.

Недавно у него был телефонный разговор с начальником. Выслушав упреки и угрозы, полковник сказал, что может подать рапорт об отставке, если ему не доверяют. На другом конце провода генерал сбавил тон. Лучше этого опера по особо важным делам не было в отделе. Если у него что–то застопорилось, значит, случай из ряда вон выходящий.

«Собака!.. Да–да, только она может отличить человека от не человека… Тьфу, какой–то бред сумасшедшего, мистикой несет, даже чертовщиной!»

И все же эта мысль не отпускала его весь день, тем более структура волосков, найденных под лестницей, подтверждала, что они явно не принадлежат человеку. Но собаке и кошке — тоже…

«Надо действовать алогично, — решил опер, — человеческая логика в этом случае бессильна. Алогично? Но как! Ежели глянуть в самый корень, даже безумец понятен, потому как в его кажущейся алогичности поступков все же присутствует именно человеческое начало…»

Лучшая в подразделении собака, когда ее подвели к тому месту, где нашли волоски и пятна семенной жидкости, поджав хвост, скуля, неожиданно бросилась прочь. Все это еще больше укрепило полковника в мысли, только собака сможет выявить монстра. Он может быть везде: например, в том крупном мужчине в хорошем костюме и с кейсом. Или он — этот жилистый крепыш в куртке из плащовки, у киоска жадно сосущий пиво. Даже горбуну из морга по силам эта роль. И все же, чтоб свернуть шею здоровенному мужику, нужна сила гориллы! Водить по городу служебных собак, и ждать, когда они подожмут хвосты и кинутся прочь — но это же нонсенс! Чудовище тем временем умертвит не один десяток людей. На похороны, где рыдали близкие убитых, посылались агенты в штатском. Авось преступника потянет взглянуть на деяния своих рук.

Команда «важняка» и приданные ему местные сотрудники, обшаривали подвалы, канализационные люки, полуразрушенные дома и новостройки, сараи на окраине, даже кладбища. Немало выудили бомжей, самых низкопробных проституток, беспризорных детей. Полковник особенно не надеялся, что среди людей, выброшенных обществом на помойку, он найдет монстра, но что–то надо было делать… И все же интуиция подсказывала, он может находиться в таких местах, где мало кто бывал.

Предположительно такое место они нашли далеко от центра города, в старинном полуразрушенном здании. Овчарки впервые забеспокоились, скуля, царапали битый кирпич. Восьмидесятилетний старик из соседнего дома сказал, что под развалинами должен находиться громадный подвал с тайными ходами. О нем он еще мальчонкой слышал. Но подвал оказался весьма обычным, как и под панельными пятиэтажками. Полковник запомнил эти развалины, он никогда ничего не упускал из виду: даже чиханье случайного прохожего может разрешить страшную загадку…

* * *

Старуха стонала, в бреду просила воды, но, кроме горбуна, в коммуналке никого не было. Соседи, молодая пара, ненавидела эту вонючую дыру, кормясь у родителей, появлялись в ней лишь раз в месяц. Хищник недовольно щурил глаза от яркого света фонаря на свежевкопанном столбе. Фонарь освещал выщербленную стену с потайной железной дверцей. Днем перед развалинами появился передвижной кран с чугунным шаром на стреле… Придется замуровать ход, оставив только лаз на заросшем кустами пустыре. Туда уже забредали любопытные, теперь их гниющую плоть дожирают крысы в волчьих ямах на острых кольях. Если в одном месте вышибить дубовые подпорки, рухнет часть арочного потолка, похоронив подвал со всеми его тупиками, боковыми ответвлениями, каменными мешками, где когда–то томились тайные узники. В одном из тупиков горбун нашел с десяток больших бочек, обросших седой плесенью, со старинным драгоценным вином. Но ему неприятен даже запах алкоголя.

Чудовищные ладони покачивались над ним, уплотняясь, все более обретали четкие очертания: настало время охоты. Старуха услышала легкий щелчок замка. «Ушел промышлять!» — подумала она, и в этом умирающая была близка к истине.

Хищник тенью скользил вдоль стен, уходя от дрожавшего света фонарей. В ботинках на микропоре он бесшумно скользил в ночи, ловя звуки засыпающего города. Сторожевой гул ночного далекого вертолета обрушивал на бодрствующих людей еще больше тягучего липкого страха. «Кто следующий?..» — думал каждый в своей каменной норе. С фосфоресцирующими глазами редкие кошки проскальзывали поодаль. Вкрадчиво, бесполезно — обещающе шептала листва парков (скамейки пусты), впервые никто не рвал цветы на клумбах. Город агонизировал.

По краям высотной модерновой гостиницы понатыкано много разноцветных «комков». Несколько патрульных машин замерли возле широкой лестницы из мраморной крошки. Две башни из пустых картонных ящиков высились возле задней стены одного из ларьков. Скользнув в черноту, горбун, как паук на паутине, притаился в картонной норе.