Гордая принцесса

— Моя глупенькая принцесса, — низким, ласковым голосом произнес князь.

Он взял ее на руки и сел в кресло. Близость к нему пробудила в Илоне легкий трепет, но слезы все еще продолжали душить ее, но теперь она рыдала у него на плече.

— Как мы ошиблись друг в друге, — тихо сказал он. — Перестаньте плакать, дорогая, я попытаюсь все вам объяснить!

Илона подняла лицо. По ее щекам все еще текли слезы, но она глядела прямо ему в глаза.

— Как вы… назвали меня? — прошептала она.

— Я назвал вас «дорогая»! Вы дороги мне с тех пор, как я впервые увидел вас!

— Не может быть!

Князь прижал ее к себе и стал целовать ее мокрые глаза, слезы на щеках и наконец губы.

При каждом его поцелуе словно молнии пронзали Илону. Огонь, охвативший ее, когда она смотрела, как он танцевал с цыганкой, вновь запылал в ней тысячей мерцающих огоньков, обжигавших ее от кончиков ног до губ, которыми завладел князь.

Не этого ли ощущения она так ждала? Не его ли ей так не хватало все эти дни, когда она уже отчаялась испытать вновь это сладостное чувство?

Его поцелуи были нежны, но с каждым мгновением становились все более страстными. Когда наконец он поднял голову и взглянул на нее, ее глаза сияли, как звезды.

— Я думала, вы… ненавидите меня, — чуть хрипловато произнесла Илона, и в голосе ее затеплилась радость.

— Я люблю вас!

— Но… вы были так холодны, так жестоки… — прошептала она. — Приходили в мою комнату и даже не глядели на меня!

Князь крепче притянул ее к себе.

— Если бы я позволил себе смотреть на тебя, я не удержался бы и овладел тобой! Но я же думал, что твой отец говорил правду, и ты ненавидишь меня!

— Как ты мог так подумать?

— Ты держалась во время нашего бракосочетания так отстраненно, так натянуто! Откуда я мог знать, что виной всему побои этого дьявола!

Илона смущенно потупила глаза:

— Кто тебе сказал?

— Какое это имеет значение? Я глубоко сожалею, моя бесценная, что у нас с самого начала появились друг от друга тайны!

— Я думала… ты презираешь меня… когда впервые поцеловал!

— А я решил, что ты самая красивая женщина на свете! Но когда ты не ответила на мой поцелуй, я подумал, что ты холодна и равнодушна! — Илона молчала, и, повернув ее лицо к себе, он проговорил: — Только вчера я понял, что ты слишком неопытна!

Илона покраснела, а князь мягко спросил:

— Сколько мужчин целовали тебя до меня?

— Только… ты…

Князь издал торжествующий возглас и снова прикоснулся к ее губам. Когда она страстно прильнула к нему, стены закружились в безумной пляске.

— Значит, я первый и последний! — срывающимся голосом проговорил он. — Я очень ревнив, дорогая, и готов убить всякого, кто хотя бы посмотрит на тебя!

— Ты ревнив? — недоверчиво спросила Илона. — Но я… — Она замолчала.

— Договаривай же!

— Я так ревновала… когда ты танцевал с цыганкой. Я была уверена, что она твоя… любовница!

— Я и хотел, чтобы ты ревновала, потому и пригласил цыган. Мне хотелось увидеть, растопит ли их музыка твой ледяной панцирь. Честно говоря, я уже начинал думать, что в твоих жилах застыл лед!

Илона вспомнила ту испепеляющую ревность, которую испытывала к Маше.

— Я любила тебя так сильно, что мне хотелось… убить цыганку!

— Если бы я знал!

— Ты так и не пришел в тот вечер!

— Я не поверил себе! Но Маша мне не любовница, драгоценная моя. Она жена барона и счастлива с ним. Ее муж, безусловно, зарезал бы меня, заведи я роман с его женой!

— О… как я рада! Я не могла спать, думала о тебе!

— А я не мог спать из-за того, что хотел тебя, мое сердце! Но, увидев, как ты уходишь с цыганской пирушки, подумал, что не сумел заставить твое сердце биться чаще, а глаза загореться ярче.

— Если бы я догадалась о твоих чувствах!

— Но как ты могла быть такой гордой, такой бесстрастной и такой прекрасной?

— Мама учила меня всегда сдерживать свои чувства, — просто ответила Илона.

— Со мной больше никогда не делай этого, моя прелесть!

Он снова стал целовать ее, прикасаясь губами к ее мягкой коже. Целовал ее белую шею, пробуждая тлевший в ней огонь, пока ее дыхание не стало частым и прерывистым.

— Моя драгоценная! Сердечко мое! Моя мечта сбылась! Мне предстоит многому научить тебя! — шептал князь, касаясь губами розовых мочек ее ушей. — Он ощутил ее трепет. — Я возбуждаю тебя?

— Конечно!

— Что же ты чувствуешь? Скажи! Илона спрятала лицо у него на шее:

— Во мне… все кипит!

— А что еще?

— Во мне мерцают… маленькие огоньки!

— Я заставлю их разгореться до яркого пламени!

Они продолжали ласкать друг друга.

— Ты и вправду любишь меня? — прошептала Илона.

Это был вопрос ребенка, которому нужна уверенность.

— Я люблю тебя так сильно, что больше ни о чем не могу думать! Ты не представляешь, как мучила меня, каким адом было сидеть каждую ночь в твоей спальне, видеть твои замечательные волосы и не сметь приблизиться к тебе!

— Ты даже и не смотрел на меня! — с укором произнесла Илона.

— Я видел тебя! Видел и хотел всем сердцем, всей душой! Я знал, что ты принадлежишь мне, но твой отец воздвиг между нами непреодолимый барьер. Сломать его было бы для меня большим унижением!

— Я тоже… хотела тебя… Это было невыносимо!