Гордая птичка Воробышек

– Что? – моргаю я, пока Люков отключает и прячет телефон в карман, продолжая смотреть на меня.

– Я говорю, Воробышек, здорово тебя выручил, – повторяет парень. – Что-то еще?

Я неуверенно киваю, поправляю очки и собираюсь с мыслями. Мне хочется сказать Люкову о Таньке и его поступке, хочется заступиться за Серебрянского, но колючий взгляд, словно холодная преграда, останавливает меня, пронзает, как глупую бабочку игла, заставляя чувствовать, что все окажется зря.

– Я весь внимание, только давай не тяни, – с раздражением произносит парень. – Если ты не заметила, лекция уже началась. Не пялься, Стас! – кидает за плечо своему соседу – крепкому, коротко подстриженому парню, развернувшему корпус в нашу сторону и с любопытством наблюдающему за разговором, – тебе здесь мимо.

– Илюха, не жадничай, с тебя не убудет, – улыбается парень. – Ты же знаешь, что я предпочитаю скромниц. Идите ко мне, девушка, – широким жестом приглашает сесть рядом с ним, отодвигаясь на скамье по другую сторону от Люкова. – Я куда приятнее, чем этот тип. И значительно теплее, – пошловато подмигивает.

Я растерянно оглядываюсь на взошедшего на кафедру куратора, кивком приветствующего студентов.

– Нет, спасибо, – отвечаю, наблюдая за недовольными глазами преподавателя, остановившимися на мне. – Я, пожалуй, пойду.

– Сядь! – рука Люкова хватает меня за локоть и дергает на скамью. Я плюхаюсь рядом с парнем в момент, когда в аудитории раздается громкий, хорошо поставленный женский голос:

– Студентка Воробышек, вы вновь испытываете мое терпение?

Только этого не хватало. И думать не думала.

– Что вы, София Витальевна, вовсе нет! – отвечаю уже с места, ныряю за макушки впереди сидящих студентов, разворачиваюсь и недовольно шиплю на парня, потирая ноющий локоть и отползая по скамье. – С ума сошел, Люков! Что за привычка распускать руки? Особенно с девушками? Больно же! И вообще, – добавляю через минуту, хмуро уткнувшись в конспект: – И с парнями тоже.

Люков понимает меня сразу. Он записывает новую тему лекции, вскидывает удивленно бровь, отвечая:

– Воробышек, ты ошиблась героем. Распускать руки «особенно с девушками», – тянет ухмылку, – мое любимое занятие. Тем более, что они большей частью не против. С парнями я руки не распускаю – гендерная роль не позволяет. Я с ними «разговариваю». Иногда с применением различных форм общения. Но ты уверена, птичка, что «то» была девушка? А не ядовитое нечто? – намекает прозрачно на встречу с Крюковой. – Девушки обычно вызывает во мне иные чувства.

– Более чем! – отрезаю я и замолкаю. Спорить с Люковым бесполезно, и я решаю избежать дальнейшего диспута. В течение ленты благоразумно работаю с конспектом, игнорируя редкие взгляды парня и улыбки его соседа. Когда звенит звонок на перемену, я стаскиваю со стола тетради, хватаю сумку и порывисто встаю. Отрываю Кольку от незнакомой девицы и тяну за собой в буфет. Щедро покупаю другу горячий хот-дог с сосиской и кофе и, наконец, перевожу дыхание.

Я уже заканчиваю городить Кольке ерунду, оправдывая свое присутствие в рядах старшекурсников, как слышу от друга невеселое и удручающее:

– Тебя разыскивал Синицын, Жень. Перед второй парой. Просил со старостой передать, чтобы срочно зашла. Кажется, – печально поджимает рот Невский и участливо смотрит на меня, когда я отрываю губы от чашки с кофе, о которую привычно грею руки, и упираюсь взглядом в его приветливое лицо, – ты опять влипла по его предмету с контрольной. Да не переживай, птичка! – кричит мне вслед, едва я вскакиваю с места, чтобы бежать к декану. – Что-нибудь обязательно придумаем!

Но Колька ошибается. Придумывать нечего. У меня два висящих «неуда» – по «Основам электротехники» и «Теории механизмов и машин», неподобранные хвосты и подступившие сроки пересдачи. Еще немного, какой-то шажок за грань, и мне, как никогда прежде, будет грозить отчисление.

– Я кое-чем обязан Синицыну, – перехватывает меня злой Люков у ступеней крыльца, когда я, после занятий, с понурой головой выхожу из учебного корпуса и бреду вперед, не разбирая дороги. – Не знаю, чем он обязан тебе, Воробышек, – выплевывает, почти с ненавистью окидывая мою неприметную фигуру карим взглядом, – но что декану надо от меня, он дал понять четко. Я жду тебя сегодня у себя, – нехотя цедит сквозь зубы и отворачивается, – адрес ты знаешь!

Знаю, и выбора у меня, как и у Люкова, нет. Я долго смотрю вслед рванувшей с места темной машине – с началом зимы сменившей запоминающуюся «Хонду», и иду к остановке. Сажусь в автобус, здороваюсь с парой студентов на входе общежития и думаю о крохах аванса, затерявшихся на дне тощего кошелька. Открываю дверь в комнату и нехотя констатирую: хочешь – не хочешь, Воробышек, а с учебой тебе, видимо, суждено распрощаться.