Гордая птичка Воробышек

– Женька! Быстро за тряпку! У нас потоп! – встречает меня криком с порога Крюкова, когда я распахиваю дверь, и с неукротимостью налетевшего смерча впихивает в руки ведро. – Представляешь, эти придурки с седьмого – япошки недоделанные, вентиль на рукомойнике сломали! Воду горячую, видишь ли, открыть не могли! У-у! Тормоза деревянные! – яростно пышет гневом, елозя тряпкой по полу, скрючившись в позу «Зю». – Откуда в студенческой общаге горячая вода, а? – спрашивает из-под мышки. – Вот ты мне, Воробышек, скажи? Откуда?! Если мы на единственный бойлер для душевой полгода всем этажом собирали?

– Видимо, все-таки открыли, – я быстро стаскиваю куртку, закатываю штанины джинсов и засучиваю рукава. Хватаю со сточной трубы тряпку и отжимаю в ведро. Спешу повторить опять.

– Конечно, открыли! Новаторы чертовы! Свернули башку крану на фиг. Уже полчаса как льет. Блин, хоть бы сантехник скорее пришел – замучаемся ведь воду отжимать! На-асть! – кричит Танька поверх моей головы в коридор. – Пни вахтершу там, пусть еще раз дяде Сене позвонит, не то мы сами за ним вплавь пустимся!

Два часа пролетают незаметно. Когда остаюсь один на один с полкой в шкафу, дефицитом времени и необходимостью выбегать из дому, я нехотя стаскиваю с себя мокрую одежду, надеваю прямую юбку в колено, узкий теплый свитер и сапоги. На улице мокрый снег и слякоть, машины медленной вереницей ползут по городу, и я добираюсь к дому Люкова намного позже, чем мне бы того хотелось. Подхожу к подъезду и слышу знакомое и неприятное:

– Ты смотри! Опять пришла! Да что ж вам всем здесь как медом намазано!

– Здравствуйте! – вежливо здороваюсь с выползающей на улицу старушкой и ныряю в парадное. Стучу каблучками по бетонным ступенькам и жму на черную кнопку звонка.

– Привет.

* * *

В прихожей квартиры Люкова темно. Я захожу в распахнутую дверь и вновь остаюсь один на один с темнотой. Надолго. В этот раз хозяин не включает свет и не предлагает, пусть и невежливо, пройти, ушлепав босыми ногами прочь, и я понимаю, что мне здесь не рады.

Темный комок жмется у стены, едва различимый в тени пышной банкетки, втягивает голову в плечи и отползает в угол, но я все равно нахожу его и беру на руки. Он так похож на моего любимого кота Борменталя, что сил удержаться от близкого приветствия нет.

– Привет, рыжий! – шепчу я в глазастую морду и нежно касаюсь ушей. Чешу вставшую дыбом на затылке шерсть. – Ты тоже мне не рад? – тихо спрашиваю, заглядывая в искрящиеся интересом глаза-огоньки, и кот отвечает неуверенным, едва различимым «мя-яу».

Узнал, значит. Я прислоняюсь к стене и неожиданно улыбаюсь, сбив шапку на макушку.

– Ну что ж, подождем твоего хозяина вместе.

Я могу быть терпеливой, и в гордости – совсем не гордой. Я вновь повторяю себе: «Мне плевать, что обо мне думает Люков», – и оставляю за собой право последнего слова.

Как я и полагаю, ему надоедает ждать припозднившуюся гостью, по непонятной причине застрявшую в прихожей, и он все-таки включает свет и появляется в широком проеме арки.

Надо же, как предсказуемо. Мне почему-то становится по-глупому весело. Я отпускаю кота и молча смотрю на Люкова, и не подумав прогнать с лица улыбку.

– Ну и? – вяло интересуется парень после минутного созерцания меня на своем пороге. – Чего ждем, Воробышек? – вскидывает бровь, сунув руки в карманы уже знакомых мне спортивных брюк. – Помочь раздеться? Шнурочки там развязать. Тесемочки, пуговки? Чего топчемся, спрашиваю?

– Так вроде никто не приглашал, – в тон Люкову отвечаю я и киваю на вход. – Я бы ушла, только разве бросишь дверь нараспашку? А у тебя тут кот. Сбежит еще, жалко.

– В смысле? – хмурит парень взгляд. – Ты о чем, птичка?

– Я-то? Да так, – жму плечом. – Просто мысли вслух.

Я терпеливо выдыхаю, отрываю спину от стены и поворачиваюсь к Люкову. Надеваю на руку снятую было перчатку и тяну шапку на ухо.

– В общем, я почему к тебе зашла, – вежливо отвечаю, беря сумку под локоть, – просто поблагодарить хотела еще раз за помощь с зачетом, за дружеское участие в судьбе нерадивой студентки и щедрое предложение. Спасибо, Илья, но от твоей руки помощи я вынуждена отказаться. Решила грызть гранит науки самостоятельно. Видишь ли, ты мне хоть и желанен до невозможности, правда-правда, – я мило улыбаюсь, глупо хлопая глазками по рецепту Крюковой и скаля зубки, – но совершенно не по карману. А насчет декана не переживай, я с Синицыным сама поговорю. Так что приглашать меня не надо, – разворачиваюсь к дверям, – тапочки предлагать тоже. Я забежала-то всего на минутку! Разреши откланяться и проща…. Ай, Люков! Ты что делаешь? С ума сошел? А ну-ка отпусти сейчас же!

Люков хватает меня за локоть, толкает перед собой по коридору в сторону комнаты и ставит в грязных сапогах посреди светлого пушистого ковра гостиной. Чертыхаясь, возвращается в прихожую за выскользнувшей из моих рук сумкой, а я утыкаюсь глазами в буквальную красавицу сегодняшнего дня. Гостью хозяина квартиры, растерянно сжавшуюся на живописно распластанном диване, – блондинистую «мисс университет».