Гордая птичка Воробышек

Женька-Женька, гляжу в темные, растерявшие колкость глаза, кажется, ты пропала.

– Ребята, вы точно сбрендили! Ирландца сейчас кондрашка хватит, а они целоваться вздумали! – фыркает рядом Петька, и рука Ильи застывает, так и не коснувшись моего плеча.

– Что? – поворачивается Люков к пареньку.

– Вы б еще к подлому Мордреду короля Артура приплели, говорю, со всем круглым столом в придачу! И местных ролевиков для массовки! Отпусти Валдая, герой. Чего вцепился? А потом уже милуйся со своей девчонкой, сколько влезет. Дай рыжему увести коня, видишь, как слюной плюется, бедняга. Ты ему сегодня весь имидж викторианский насмарку свел своим проездом, а теперь нагло истерику игнорируешь! Все окей, мистер Конли! Айн момент! Не надо «goddamn», помните, нервы не восстанавливаются. Я тоже «I can’t believe it!». Что вы говорите?! Сейчас-сейчас!

– Пока, Жень! Приятно было познакомиться! – салютует мне через плечо конюх Петр и убегает вслед за тренером и вороным жеребцом к денникам, оставив нас с Люковым молча взирать им вслед.

Когда манеж остается пуст, а мы так и стоим, не глядя друг на друга, я говорю, желая разбить вызванное неловким замечанием парнишки молчание:

– Не обращай внимания, Илья, это он не подумав сказал. Да и я хороша, сама к тебе на шею прыгнула. Ты извини, не смогла сдержаться, обычно я так не поступаю. Знаешь, – осторожно поднимаю на него глаза, – а ты и правда замечательно держишься в седле. Твой отец знал, что говорил, это было красиво. Я подобного никогда не видела, только по телевизору. Скажи, а ты действительно жил в Китае в специнтернате и владеешь боевым мечом? Или надо мной пошутили?

Ставшее было серьезным лицо парня вновь озаряется усмешкой, заставляя меня облегченно расслабить плечи. Люков откидывает от лица упавшие на лоб волосы, поворачивается и запускает руку в карман брюк:

– Только не говори, Воробышек, что не прочь взглянуть и на это мое умение.

– Ну-у, вообще-то, хотелось бы, – простодушно отвечаю я, но заподозрив подвох, тут же серьезно поправляю очки. Должно быть, в глазах парня я выгляжу ужасно наивной и навязчивой.

Он ничего не отвечает, а просто смотрит на меня, и я, вконец смутившись под его прямым взглядом, натягиваю шапку на висок и киваю на выход, демонстративно поднося к глазам наручные часы:

– Кажется, я обещала тебе помочь выбрать елку и приготовить что-нибудь. Пойдем? Мне еще к девчонкам в общежитие к десяти успеть надо. У нас сегодня намечается грандиозный девичник у телевизора. Будут сплетни, мужской стриптиз и гадание, так что опаздывать нельзя. Или ты передумал?

– Нет, не передумал, птичка, не надейся, – Илья вслед за мной шагает с места и вскидывает темную бровь. Хмыкает недоверчивою. – Мужской стриптиз в женской общаге? Ты серьезно?

– Ага, – отвечаю я. – Самый настоящий.

– И куда же смотрят бдительные вахтеры и стражи правопорядка, пока горячие парни совращают юные души в тесных казенных каморках? – удивляется Люков. – Неужели присоединяются? Надо думать, это забавное зрелище, Воробышек, эдакий совместный просмотр.

– Туда же, куда и взрослые девушки, желающие себя чем-то развлечь, – улыбаюсь я, – в голубые экраны. Стриптиз по городскому молодежному каналу показывать будут – реклама от клуба «Альтарэс», кажется. Брат соседки в клубе барменом работает, они в честь праздника шуточный ролик сняли. Лиля нам все уши прожужжала дебютом старшего брата, так что не посмотреть, какой бы несовращенной ни была моя душа, не получится.

Мы выходим за пределы крытого паддока и я подбегаю к месту, с которого Люков внезапно «украл» меня. Седовласого мужчины не видно, как и его партнеров, освещение манежа заметно тусклее, я оглядываю место, где осталась лежать выскользнувшая из рук сумка и удивляюсь:

– Странно.

– Что случилось, Воробышек? – спрашивает остановившийся рядом Илья.

– Не знаю, – признаюсь. – Я точно помню, что выронила сумку здесь, а теперь ее нет. А там ключи от комнаты, от дома, паспорт и… – «джемпер, странно пахнущий тобой», едва не срывается с языка. – Неважно, – отмахиваюсь я. – Как думаешь, мог твой отец поднять ее? Даже не знаю, что и думать. Вряд ли в этом доме кто-то способен всерьез позариться на мое барахло. Разве что Роман Сергеевич из вежливости подобрал, чтобы не валялась бесхозной. Но тогда надо бы разыскать его.

– Чертов старый лис! – сплевывает себе под ноги Люков и решительно разворачивается к дому. – Догоняй, Воробышек! – командует за плечо, и я послушно увязываюсь следом.