Гордая птичка Воробышек

  - Илья, ты что?! Перестань! - опомнившись от удивления, бросаюсь я к парню и нахожу его напряженное запястье. Провожу пальцами по груди, закрывая спиной мужчину, очень надеясь, что он услышит меня и прекратит. - Пожалуйста, Илья, не надо!

  Он слышит. Отводит взгляд от отца и находит мое лицо. Спрашивает неожиданно тихо и беззлобно:

  - Старик уговорил тебя остаться, да?

  И я не могу ему соврать. Тем более, когда он так близко:

  - Да.

  - К черту обещания, Воробышек. Мы можем уйти.

  - Можем, - соглашаюсь я. - А можем остаться и узнать, что нам уготовили звезды. Никогда не слышала восточных предсказаний. Прошу тебя, Илья, он просит так мало.

  - Нам? - как-то странно выдыхает Люков, и я тут же сжимаю пальцы в кулаки, убирая руки от его груди.

  - Воробышек?

  Но я уже нахожу в себе силы отступить от парня и непринужденно улыбнуться:

  - Да, нам, Илья. Тебе и мне.

  Он больше не держит помощника Ряднова, и тот встает, слегка покачиваясь, отряхивает безупречно отутюженные штанины брюк и поворачивается к Люкову. Подобравшись, одаривает обидчика злым взглядом, порывается что-то сказать, но властный голос Большого Босса и тяжелая рука на плече решительно останавливают гневный порыв молодого человека:

  - Успокойся, парень. Не шали. Ты заслужил.

  - Роман Сергеевич, я понимаю, что он ваш сын, но... какого черта?!

  - А это тебе урок, Дима, по части определения на глаз чужих территориальных владений, - неожиданно прохладно отвечает тот. - И если ты из него ничего не вынесешь, в следующий раз для тебя он закончится куда печальнее.

  Люков молчит, Ряднов тоже. Взгляд Романа Сергеевича за полуприкрытыми веками прячет изрядную толику скрытого самодовольства. Ситуация некрасивая и неловкая и, чтобы как-то успокоить оскорбленное чувство собственного достоинства мужчины, я касаюсь его локтя и прошу как можно мягче, пряча за маской вежливого участия изумление, вызванное неожиданно грубым поступком Ильи. Не находя ему объяснения и в то же время понимая, что от парня он извинений вряд ли дождется:

  - Извините, Дмитрий, так нехорошо получилось! Не понимаю, что на Илью нашло? Надеюсь, это ужасное недоразумение не испортит вам общее впечатление от праздника.

  Я поворачиваюсь к Люкову, надеясь найти в его глазах объяснение произошедшему, но парень уже обнимает меня за плечи и уводит прочь.

  - Брось, Воробышек, - сухо замечает, скользя равнодушным взглядом по обращенным в нашу сторону любопытным лицам. - Босс прав. Он сам виноват.

  Горячая ладонь вновь на моей коже, словно никогда не покидала ее. Прижимает к мужскому телу крепко и уверенно. Мне так приятно оказаться в ее власти, что я с минуту просто наслаждаюсь ощущением утраченной было близости. Говорю, старательно избегая мысли, как это тепло меня волнует, прогоняя неуместные обиды:

  - Люков, так нельзя обращаться с людьми. Что с тобой случилось? Ты ведь совсем не импульсивен, а тут унизил человека, да еще при всех. Ты это понимаешь?

  - Понимаю, - не глядя на меня, отвечает парень. Добавляет без тени раскаяния:

   - Он сделал то же самое, птичка, так что мы квиты.

  - То есть? - всерьез удивляюсь я незамеченному обстоятельству. - Илья, ты ничего не путаешь? - в сомнении вскидываю глаза, говорю, а сама думаю черт знает о чем, глядя на твердую линию губ, на гладкую смуглую щеку, на темное пятнышко тени, забравшееся под подбородок, медленно сползающее в расстегнутый ворот рубашки. - По-моему, этот Ряднов к тебе и близко не подходил.

  - Верно, не подходил, - неохотно откликается Люков. - А должен был.

  - Зачем? - Мы спускаемся по лестнице, и его рука неожиданно оказывается на моей талии. Удерживает так чутко, и, вместе с тем, сильно, словно я в своих высоких шпильках не ступаю по широким мраморным ступеням, а балансирую на канате над пропастью под порывами шквального ветра, угадывая каждое движение.

  - Затем, чтоб решить вопрос со мной, если ты ему так понравилась. Предложить внимание девушке, наплевав на присутствие рядом с ней ее парня, не менее унизительно для последнего, чем оказаться на коленях, не находишь? А значит, чревато подобным ответом. В следующий раз этот праворукий помощник трижды подумает, прежде чем действовать. Не важно, по хозяйской указке или нет.

  - Но, ведь... э-э, глупость какая. - Я снова смущаюсь, не в силах ничего с собой поделать. Слишком правдиво Люков изображает мою пару, даже оставшись наедине. Особенно на фоне недавнего разговора тет-а-тет с Ириной и их нежных касаний рук. Возможно, желая убедить не только всех, но, прежде всего, самого себя в невозвратности былых отношений.

  - Что именно глупость? - отвечает он пристальным темным взглядом. - То, что у меня из-под носа чуть не увели девушку, или то, что я тебя назвал своей? А может, ты была не против общества Ряднова, и глупостью оказался я?

  Мы останавливаемся в небольшом холле, недалеко от гостей, в ожидании хозяина столпившихся перед закрытыми дверьми гостиной, и Люков медленно поворачивает меня к себе.

  - Воробышек? - склоняет лицо, скользит ладонью вниз по моей руке. - Так все же?