Гордая птичка Воробышек

  На ветвях праздничной ели десятки новогодних украшений. Хозяином дома дана громкая команда отыскать среди драконов "мандариновых и краснокрылых" - тех самых, внутри которых сюрпризом спрятано крохотное печенье с предсказанием, и гости с шумом и смехом приступают к поискам.

  - Нашла! Нашла! - громко веселится какая-то женщина, стащив игрушку с пышной ветви, раздвигает локтями толпу и приподнимает над головой. - Чур, уважаемый Донг, огласите мне предсказание первой!

  - А вот еще! Посмотрите! Ух ты, какой дракоша! И что с ним теперь делать? - интересуется ее спутник, поворачиваясь к недавнему музыканту.

  - Рома, надеюсь, твой китайский товарищ настроен положительно, и не предскажет крах моего банка? А то я приду к тебе за займом! - совсем как ребенок, сипит взрослый уже грузный мужчина, похохатывая в кулак.

  Ирина тоже снимает своего дракона вслед за Яковом, и подносит к Донгу. Скрутив бумажную голову, раскрывает, разламывает крохотное печеньице и извлекает на свет тонкую бумажную ленточку с иероглифами.

  - Ну и? Что там? - протягивает клочок под нос китайцу, смешливо кривя губы, и тот невозмутимо отвечает, почти без акцента, почтительно приняв послание из девичьих рук.

  - Съешь "лунный пирожок", красавица, скажу. Только так, а то не сбудется. Вкусно? - щурит хитрый глаз и улыбается, когда девушка послушно проглатывает печенье.

  - Не очень. Вечно ты со своей сдобой, Донг. Так и хочешь превратить меня в толстуху. Ну, давай уже, предсказывай! - фыркает Ирина, пританцовывая на месте под нетерпеливые взгляды гостей. - Не томи.

  - Как скажешь... - согласно кивает китаец. Пропускает ленту-предсказание сквозь пальцы, неожиданным фокусом обращая бумагу в пыль. - Самое смешное желание - это нравиться всем, - произносит вежливо, отыскав глаза девушки. - Мало знать себе цену, надо еще пользоваться спросом. Не прогадай в покупателе, красавица.

  Ирина краснеет, а Яков смеется. Громко и не совсем уместно, обняв девушку за шею, пока Донг не останавливает его недовольным:

  - Прямые слова неприятно слышать, но они способствуют правильным поступкам. Хорошее лекарство горько на вкус, зато помогает больным. Ешь! - заставляет парня съесть его печенье и говорит уже куда спокойнее:

  - Чтобы укротить дракона победи сначала самого себя, а потом врагов. Как может владеть мечом не владеющий собой? Прежде чем куда-то идти, спроси у неба, где ты находишься. Спроси, и, возможно, получишь ответ.

  Предсказания странно звучат - с горькой толикой нравоучения и неприятного послевкусия. Я не знакома с мудростью поднебесной страны, но своего дракона подаю китайцу почти с опаской. Сегодня я в линзах и мне ни к чему щуриться, но все равно Люков оказывается быстрее и то предсказание, что заключено в яркой бумажной фигурке, для меня с тяжелой еловой ветви снимает он.

  Донг долго смотрит в мои глаза. Заметив руку Ильи, опустившуюся на плечо под его осуждающим черным взглядом, что-то жестко говорит на китайском, хмуро сведя брови.

  - Обойдешься, - невозмутимо и куда резче вежливых условностей отвечает парень, и я тут же чувствую, как он крепче прижимает меня к себе.

  Китаец вновь что-то недовольно повторяет, поджав тонкие губы. Коротко качает головой. Я поднимаю глаза на Люкова и по привычке тянусь указательным пальцем к переносице - поправить очки.

  - Илья, что он сказал? - спрашиваю с тревогой. - Твой друг что, нам не рад?

  - Ну почему же, - ровно бросает парень, меряясь с Донгом взглядами. Успокаивающе скользит ладонью вдоль моей руки, снова вызывая простой лаской безотчетный трепет в душе. - Мне - возможно. А вот тебе очень даже рад, птичка.

  Я с сомнением отворачиваюсь и гляжу на свою ленточку-предсказание, белоснежным фитильком мелькающую в ловких пальцах мужчины, и на лицо - плоское, узкоглазое, сосредоточенное на моем спутнике.

  - Что-то не похоже, - неуверенно бормочу, а Илья уже едко замечает китайцу:

  - Смотрю, ты не на шутку прибарахлился? Занятно. Раньше тебе хватало двух штанов, халата и мокасин. И рисины под циновкой в драной лачуге. По какому поводу так вырядился, мастер Янг?

  Мужчина молчит, и Люков сердито цедит:

  - Давай же, Донг! Какого черта делаешь вид, что не понимаешь меня? На хозяина, небось, брешешь по-русски?

  - Ты! - неожиданно сплевывает сквозь зубы китаец, подавшись вперед. - Неблагодарный зубастый щенок! Отродье безголового пса! Ошметок хвоста гремучей змеи!

  - Точно, - принимает выпад парень. - Здесь я с тобой согласен. Зубастый, и с псом это ты верно подметил.

  - Блевок дохлой саламандры!

  - Угу.

  - С памятью короче, чем хвост осла и нос обезьяны! С сердцем меньше желудя!

  - Ну, пусть так. Хотя я еще не забыл свои ругательства. И твои тяжелые оплеухи в наказание за них. Гляжу, ты запомнил все.

  - Все. - Я сама не замечаю, когда тон разговора мужчин меняется, из сердитого превращаясь в тихий диалог. - Ты никогда не был послушным мальчишкой и иногда заслуживал наказания.

  - Не был.

  - Глупый, но всегда самый дерзкий. Смело раздувающий тлеющие угли и лезущий на рожон.

  - Я быстро научился запоминать уроки. Благо, в учителях недостатка не было.

  - Вижу. Твоя?

  - Моя.

  - Уверен, что заслужил?