Гордая птичка Воробышек

  - Что-то сомневаюсь, - неохотно признается. - Легко сказать, Воробышек, сложнее выполнить. Ну, да ладно, разберемся без тебя, Женька, - вдруг улыбается, потирая синяк. - Жаль только, я жизни задолжал слегка, даже не знаю, как теперь быть?

  - В смысле? - настораживаюсь я, почему-то отчаянно веселя парня.

  - В Испанию вот к отцу не слетал в этом году, а он, между прочим, ждет. Сегодня уже второе января, Воробышек, а я до сих пор здесь! Торчу с тобой в чертовом универе, а там такая рыбалка на Коста Брава! Закачаешься!

  - Рыбалка? - удивляюсь я переменчивому настроению Невского, поднимая к нему лицо. - Ну и причем она к тебе благородному? Что-то не пойму.

  Колька садится рядом и обнимает за плечи, снимая своей близостью охватившее меня напряжение.

  - Как это причем, птичка? - искренне изумляется. - Я тебе кто? Друг? Или мимо проходил?

  - Друг, - соглашаюсь я.

  - Правильно, - кивает парень с одобрением. - Причем самый верный! И, как друг, буду вынужден вступиться за поруганную честь подруги. А еще лучше до того, как над ней надругаются! Вот тут-то Люков меня и укокошит, а значит, прощай Испания и потрясающий клев. Адьос, девочки! Поплачьте над хладным трупиком Невского!

  Я подозрительно кошусь на парня, соображая, где в словах подвох, но глаза у него честные-честные.

  - Ты шантажист, Колька! - не сдержавшись, толкаю его под ребро локтем.

  - Есть такое, - не увиливает он. У Кольки странное чувство юмора, но я давно привыкла к нему.

  - И почему сразу он? - бормочу, поправляя очки. - А вдруг ты? Вон у тебя какая лапища, Невский, - тычу указательным пальцем в крепкую мужскую ладонь, лежащую на моем плече. - Подумаешь, какой-то Люков.

  - Исключено, - дергает подбородком Невский, не поддавшись на провокацию. - Даже вомпЁры, Воробышек, бессильны против терминатора, - замечает грустно, - а я слышал, парень отлично дерется. Вроде бы, даже участвует в закрытых боях без правил, и ставки на него там не шуточные.

  Я позволяю себе улыбнуться: да-а, фантазия у Кольки будь здоров!

  - Колька, врешь ты все! Илья, конечно, бывает резок, но я никогда не замечала за ним заносчивости или излишней агрессии - той самой, что крушит все вокруг. Я знаю, что это такое, поверь, я бы почувствовала. Надо же было такое придумать: выдержанный, холодный Люков и драка! - искренне недоумеваю.

  Не знаю, что поражает друга больше - упрямое неверие в моих глазах или слова, но он вновь серьезен. Смотрит в окно, словно раздумывая над чем-то.

  - Воробышек, Люков далеко не прост даже на первый взгляд, а уж на второй... Год с лишним назад у него была серьезная разборка с серьезными людьми из-за брата. Эта информация из источника, которому я склонен верить, и я не шучу. Вроде бы брат продул в карты кучу денег и подставил Илью, выставив своим поручителем, а сам смотался. Но, думается мне, там сразу интерес был связан с подпольными боями и тотализатором, веришь ты или нет.

  Стычку видели ребята из соседнего факультета: братва подъехала к универу на двух бэхах, вызвала Люкова на разговор, и парень устроил настоящую мясорубку прямо под окнами их учебного корпуса. Говорят, то ли убил, то ли покалечил кого-то, - не знаю точно. Короче, только чудом не сел и не вылетел из университета. Вроде бы сам Синицын за него перед учебным советом вступился, тогда как папаша остался в стороне. - Колька вновь смотрит на меня. - Ты ведь знаешь, кто у нас отец, Жень?

   - Э-э, - оторопело киваю я, впитывая невероятную информацию. Вспоминая и привязывая к ней слова Ильи о том, что он кое-чем обязан Синицыну, - Р-роман Сергеевич, а что?

  - Даже так? - заламывает бровь Колька. - А фамилия?

  - Люков, наверное, - осторожно говорю.

  - Градов, Воробышек. Роман Градов, - сообщает парень, присвистнув,- самый богатый человек в городе. Тебе это о чем-то говорит?

  Еще как! Настроение почему-то неожиданно портится. Например, о том, что я работаю в его торговом центре. А еще о том, что кто-то не заплатил за Якова долг, предоставив Илье решать чужую проблему, не постеснявшись после слезно вымаливать у меня упущенное время общения с сыном и невысказанное прощение у последнего. В голове эхом отзывается голос Яшки, с ехидной хрипотцой заявляющий: "Зачем он тебе, детка? Ты же ничего о нем не знаешь. У него нет ни черта, все бабло у меня!". И недосказанное им же: "И отцовская любовь тоже. Во всяком случае, была до поры". И черно-белое фото серьезного не по годам белобрысого мальчишки на фоне длинной китайской фанзы, странно одинокого среди таких же неулыбчивых темноволосых товарищей. Случайно найденное Танькой в доме Люкова. Воспринятое нами как удачная шутка-фотошоп.

   Не удивительно, что между братьями такие сложные отношения. Вот уж действительно - чертов Босс!

  Я пожимаю плечами, не зная, что сказать. Говорить другу о новогодней ночи, проведенной в богатом доме Градова, не хочется. Да, пожалуй, и не поверит он.