Гордая птичка Воробышек

  - Еще чего! Не отдам! Теперь он мой! - я глупо радуюсь добытому трофею, поднимаю телефон над головой и, увернувшись от рук Люкова, подношу к глазам. - Сейчас узнаю все твои тайны, - грожу ему пальцем, внезапно прерываясь в дыхании. - И вампиры сюда... ммм... не кусают... Илья?

  - Да? - пальцы Люкова сжимают мою талию, язык щекочет грудь, а я смотрю в экран телефона, на знакомые цифры своего номера, на надпись над ними, разом растеряв весь свой исследовательский пыл. Признаюсь растерянно:

  - Я не знаю, что сказать.

  - Скажи первое, что придет на ум, - великодушно разрешает он.

  - Здесь написано "Глупая смешная птичка".

  Люков смеется. Громко и с удовольствием, запрокинув голову. Легко приподнимает меня над собой, целуя в живот. Опрокидывает на широкую грудь, падая вместе со мной на подушку.

  - Да ты, оказывается, лгунишка у меня! Та еще обманщица! Там написано "любимая" и за ложь, мой хитрый изворотливый воробышек, тебе полагается крепко поцеловать меня..."

  - ...Моя сказочница, я хочу быть твоим мужем.

   Я смотрю на него, на то, как серьезен его взгляд, как он замер в ожидании моего ответа и касаюсь ладонью любимого лица.

  - Илья, ты ведь знаешь, что я отвечу "да"? Что не смогу без тебя.

  - Знаю.

  - Что я люблю тебя.

  - Да, птичка.

  - Что никогда не стану ни с кем делить. Никогда и ни с кем, сколько бы лет нам ни было.

  - Знаю, родная, - он встает и обнимает меня. Гладит по волосам, прижимая к себе. - Знаю и чувствую то же, что ты.

  - Ну, тогда надо сказать Боссу, что твоей невесте вовсе не нужен молодой жеребец с элитной родословной. У нее уже есть один, хватит.

  Каждый раз, когда я заставляю его смеяться, у меня замирает сердце от того, каким новым он предстает мне. Только для меня открываясь, только со мной теряя всю присущую ему холодность.

  Снежный Кай - вовсе не снежный, а для своей Герды очень даже внимательный и горячий.

  Мой Люков!

  - Я надеялся, что не разочарую тебя, птичка, но такое сравнение даже мне льстит! Жеребец, говоришь?..

  Он легко подхватывает меня на руки и уносит в ванную комнату. Включив душ, смывает с моих бедер следы муки, отворачивает от себя, выписывая пальцами на моей попе круги и целуя спину, и когда, наконец, наше дыхание предает нас, я легко прогибаюсь ему навстречу, разрешая любить себя так, как это умеет только он, - нежно, со всей страстью. Со своим мужчиной без стеснения и стыда.

  - Илья, а ведь я даже не знаю, сколько тебе лет.

  - Двадцать три. - В доме Люкова нет моих личных вещей, и он облачает меня в свою рубашку; усадив к себе на колени, сосредоточенно застегивает на мне пуговицы и закатывает рукава, делая это с видимым усердием и удовольствием. - Я совсем старик для тебя.

  Да уж. Наши даты рождения разделяет три года и пять мартовских дней, но мне не хочется сейчас упоминать об этом.

  - Так значит, твой отец ничего не напутал, и ты действительно сегодня именинник? - возвращаюсь я к нашему разговору.

  - Значит, действительно, - Люков дарит мне мимолетный поцелуй в кончик носа. Смотрит серьезно колко-колючими глазами. - Но это ерунда, птичка, не стоящая внимания. Странно, что Босс вспомнил.

  - Как это - ерунда? - я изумляюсь, поправляя пальцем очки на переносице. - И почему странно? Илья, Роман Сергеевич - твой отец и любит тебя. Знаю, он справедливо заслужил твою обиду, только те чувства, что я видела в его глазах вчера, невозможно сыграть - они были искренны! И потом, как подумаю, что, если бы не он, я бы так и не нашла тебя в городе, не увидела. Так и не сказала бы, что ты... что я...

  Я смотрю на него, закусив губы. Казалось бы, чего таиться? Проще простого взять и сказать любимому человеку, что ждешь от него ребенка. Тогда почему так крепко прилип язык к небу?

  - Бог с ним, с Боссом. Свой главный подарок - тебя - я получил. Воробышек? - пальцы Ильи пробираются под рубашку и ложатся на живот. Темные глаза останавливаются на моих в ожидании ответа.

  - Что я люблю тебя, - выдыхаю я.

  - Это правда, я чувствую, - Люков целует меня, довольно прикрыв веки, - но не вся. Да, птичка? - вновь внимательно смотрит, заставляя отчаянно краснеть под его взглядом.

  - Эм, да-а...

  - Так что ты собиралась сказать мне, окажись я в городе?

  - Что я скучала по тебе. Очень!

  Теплые пальцы наглаживают живот, лишая меня слов. Губы скользят по шее, осторожно прикусывая кожу.

  - Да-а... Какая у меня честная девочка, - урчит он сытым котом, - и никаких секретов от будущего мужа. Ни единого секрета. Ни единого сговора кое с кем не очень приятным.

  - Илья! Перестань! - возмущаюсь я. - Если ты догадался, так почему молчал?

  - Не мог поверить, - серьезно отвечает он, - что ты решилась, сама... До сих пор не верю.

  А я не верю, что он мог подумать обо мне иное.

  - Я бы никогда не смогла поступить по-другому. Я не думала и минуты! Как только узнала новость, сразу решила, что он будет в моей жизни. Что он будет в нашей жизни!

  Руки Люкова застывают на моей коже, а на лицо медленно наползает хмурая тень.

  - Кто "он"? - произносит он как-то придушенно-хрипло, замедляясь в дыхании и напрягаясь в теле, заставляя меня в волнении заерзать на его коленях, отползая назад.