Гордая птичка Воробышек

  - Конечно, - отвечает Люков. - Подожди, Лиза, - нависает надо мной, тянет к себе со стола телефон и набирает номер. Сообщает, после короткого разговора с абонентом:

   - Через пару минут будет такси. Пошли, я оплачу.

  В нем нет нежности, он по-деловому суров, и я обзываю его про себя "холодной ледышкой". Он напоминает мне Кая, из сказки про Герду и Снежную Королеву, и я в который раз в своей жизни удивляюсь, чем подобные парни берут таких красивых девушек, как Нарьялова.

  Должно быть желанием этот лед растопить.

  Когда Люков равняется с ней, а я, наконец, стягиваю с головы надоевший головной убор, рассыпав сбившиеся волосы по лицу и отыскивая в спутанных кудряшках расстегнувшуюся заколку, то неожиданно слышу злое, предназначенное мне:

  - Удачи!

  И обернувшись, удивленно отвечаю:

  - Спасибо.

  Но блондинка продолжает:

  - Недолгой и неяркой, девочка! Мне жаль тебя, я вижу, ты не поняла, - горько усмехается, подняв подбородок, - он бросит тебя уже завтра.

  Мне тоже жаль девушку и хочется сказать, что не стоит меня ревновать. Что я ни при чем и вовсе не встречаюсь с Люковым, что не желаю быть ей соперницей, когда их и так хватает. Но успеваю лишь сказать:

  - Нет. Не бросит, он...

  Но девушка уже смеется:

  - Наивная! - и исчезает, а Люков смотрит на меня так, словно хочет задушить.

  ***

  Когда он возвращается, я уже почти выхожу из квартиры. Делаю шаг к двери, дернув рыжего кота за ухо, и внезапно утыкаюсь носом в крепкую грудь. Тут же отшатываюсь, испуганно поправляя очки.

  - Пропусти, я ухожу, - говорю как можно тверже, выпрямив спину и подняв на Люкова глаза. Но он невозмутимо захлопывает дверь, отодвигает меня с пути, сует ключи в карман и уходит в комнату.

  На этот раз он оставит меня стоять в прихожей до посинения, я это чувствую, а потому решительно разворачиваюсь, топаю за парнем прямо в сапогах и сердито утыкаюсь в него взглядом.

  - Люков, я не шучу! - предупреждаю, как можно серьезнее.

  Люков стоит на кухне, у окна. Спиной ко мне. Он слышит мои сердитые шаги и лениво бросает за спину, едва я приближаюсь.

  - Кофе хочешь?

  - Нет, - отвечаю я.

  - А я хочу, - замечает парень, - сделай.

  Вот так просто - вынь, да положь. Точнее, прогнись и завари. А я тут просто покурю.

  - Обойдешься, - таким же ровным тоном говорю я. - Выпусти меня, Люков, и ты избавишь себя от проблем. А, может, даже, - добавляю, спустя паузу, - вернешь подругу. Ведь ты меня терпеть не можешь! - бросаю в затылок весомый довод, устав ждать ответ. - И занятия со мной тебе совсем не нужны!

  Но он по-прежнему молчит, и я продолжаю, сделав к нему пару шагов:

  - Я расплатилась с тобой сполна. Я зашла пообещать тебе разговор с Синицыным и объясниться. Я ничего тебе не должна, Люков, а уж ты мне тем более. С иллюзиями надо расставаться, учеба на данном факультете мне не по плечу, и это факт. Мне на работу надо, в конце концов! - заявляю о себе еще раз после очередной затянувшейся паузы. - Иначе мне не на что будет жить! Ты слышишь!

  - Слышу, - невозмутимо отвечает Люков и просит, полуприказывая, - не кричи. Со слухом у меня все в норме.

  На улице поздние сумерки. В кухне темно, и широкоплечий силуэт гибкой фигуры, словно абрис - финальный набросок художника, четко прорисовывается на фоне окна. На Люкове расстегнутая рубашка, свободные штаны и больше ничего. Его взъерошенные светлые волосы вновь свободны от банданы и падают волнистыми прядями на затылок, притягивая взгляд.

  - Ты знаешь, что такое слово, Воробышек? Которое, как тебя, не поймаешь? - он поворачивается и смотрит на меня. - Которое, если дал, надо держать. И не важно, легко оно брошено, или вытянуто клещами, - говорит равнодушно. - Так знаешь?

  Вопрос прозрачен, но подтекст его весьма туманный для меня. Так же, как черты лица Люкова, скрытые вечерним сумраком. Он слишком пафосный для прямого ответа и слишком неожиданен для оказавшейся на чужой кухне малознакомой девчонки. Я настораживаюсь и чуть клоню голову к плечу, пытаясь увидеть глаза парня.

  - Ты о чем, Люков? - спрашиваю бесцветно, убирая из голоса краски бурлящих во мне эмоций.

  - Догадайся, - бросает он, а я в ответ вскидываю бровь.

  - Догадалась, - нехотя киваю. Задираю подбородок, поправляя очки. - Что ж, польщена, - честно признаюсь, удивляясь про себя самоуправству и напору декана. Спрашиваю в свою очередь. - И что я должна сделать в ответ на такой широкий жест с твоей стороны?.. Слово, данное Синицыну, можешь забрать назад, Илья, - великодушно разрешаю. - Это слишком. Ни я не стою такого участия декана, ни ты такого давления. Это моя проблема, и я уже жалею о том, что согласилась с рекомендацией Юрия Антоновича и обратилась к тебе. Извини. Честное слово, это вышло от безысходности и невозможности брать платные уроки у профессионального преподавателя. Но ты мне тоже не по кошельку и весьма скудным возможностям кармана, как я уже сказала. Поэтому, давай я просто освобожу тебя от данного обещания и сейчас уйду из твоего дома по своим делам. А завтра...