Гордая птичка Воробышек

  - Что-то типа того, - соглашается Люков. - Вот этот кофе, например, - протягивает руку и бросает в корзину двухсотграммовую пачку бразильской арабики. - Или вот этот чай, - не глядя, снимает с длинной полки дорогой цейлонский букет в подарочной упаковке с красивой фарфоровой чашкой внутри и опускает рядом с кофе. - Это что, так трудно? - раздраженно интересуется.

  - Н-нет, - качаю я головой. Поднимаю глаза к ценникам, прикидывая к стоимости имеющуюся у меня в кошельке наличность. - Конечно, не трудно, Илья, - отвечаю примирительно. - Только знаешь, э-э, может, ограничимся упаковкой поменьше? Например, вот этой, - киваю подбородком на стенд, где стоит выбранный Люковым кофе, но вдвое меньшим весом. - Для меня это дорого.

  - В смысле? - теперь уже Люков таращится на меня, а я вздыхаю: чего тут не понять?

  - Понимаешь, если ты возьмешь этот кофе, - тычу пальцем в стенд, объясняя Люкову ситуацию, словно ребенку, - и этот чай, - поднимаюсь на носочки, но таки достаю до выставленного товара, - то у меня не хватит денег рассчитаться. Если оставишь чай, но возьмешь вот этот кофе, - медленно и внятно объясняю, касаясь упаковки с меньшим весом, отчаянно краснея под холодным взглядом, - то мне еще останется немного мелочи доехать утром до университета. Что тут непонятного?

  Ну действительно, что? Я так и стою целую минуту, глядя на парня с отставленной вверх рукой, пока не замечаю, как на его скулах начинают нервно ходить желваки.

  И что я такого сказала?

  - Я сам рассчитаюсь за все, Воробышек, - тихо цедит Люков на мой удивленный взгляд. Не отводя от меня глаз, демонстративно снимает с полки банку не пойми чего и со стуком бросает к кофе. - Твоя задача просто наполнить корзину. Ясно?

  - Э-э, да-а... - выдыхаю я, вдруг сообразив что к чему и краснея еще гуще. - А мне показалось, - бормочу тихо, отводя глаза в сторону, - что.. в общем... Хм.

  ***

  Мы возвращаемся к дому Люкова молча. Едем по ночному городу и думаем каждый о своем. Илья хорошо ведет машину - ровно и уверенно, и я уже жалею, что вновь повела себя глупо, упрямо забравшись на заднее сидение. Но память штука не простая, и я хорошо помню одну такую же позднюю прогулку по ночному городу и стихийно мелькающий за окном пейзаж. Вот только машина была другой - не в пример лучше, скорость - не в пример больше, а водитель... Водитель был не в пример красноречивее.

  Я захожу в квартиру Люкова и ловлю себя на странной мысли, будто вернулась домой. Ну надо же! Рыжий кот привычно сидит пыжиком у стены, вокруг тихо, тепло и уютно, мы молча раздеваемся и бредем на кухню. Так же молча я помогаю Илье разобрать пакеты с продуктами и заполнить холодильник. Большой, но странно пустой и какой-то удивительно грустный, словно обделенный вниманием хозяина. Затем отступаю к раковине и, пока на плите греется чайник, мою немногочисленную посуду и споласкиваю чашки.

  Квартира у Люкова небольшая: двухкомнатная, хорошо обставленная, с уютной кухней и просторной гостиной, но вот жилой утвари в ней не хватает. Я распахиваю шкафчик над мойкой, сую любопытный нос еще в один, привстав на цыпочки, заглядываю в третий, но так и не могу отыскать в них нужный мне предмет.

  - Илья! - негромко окликаю удалившегося в комнату парня, оборачиваюсь и неожиданно обнаруживаю его стоящим у окна. Уже в легкой домашней одежде, босиком и без своей извечной банданы. И вновь теряюсь на миг от разительного контраста светло-русых волос и темных глаз, в который раз обескуражившего меня. - Я не могу найти заварник. Такой небольшой чайник для чайного листа, - говорю, пытаясь взять себя в руки и не сжиматься пружиной под этим прямым взглядом. - Ты не подскажешь, где он у тебя?

  - Не помню, - Илья только пожимает плечом. - Скорее всего, его просто нет.

  - Да? Жаль, - вздыхаю я, оглядывая ряд шкафов. - Послушай, - предлагаю, делая шаг к парню, - а, может, приготовить что-нибудь? Что ты хочешь? Вон сколько продуктов купили, и мне совсем не трудно.

  - Поздно уже, Воробышек, - отвечает Люков. Подходит к столу и наливает себе кофе. Открывает подарочный чайный набор, достает фарфоровую чашку, сыпет в нее щепоть чая и заливает кипятком. - Давай ограничимся этим, - просто говорит.

  Но я все-таки делаю пару мясных бутербродов, а еще приношу малиновое варенье, привезенное из дому, и наливаю в пиалу. Сажусь за стол напротив Люкова, стараясь на него не смотреть, и с удовольствием грею руки о теплые края чашки. Еще долго сижу после (когда парень уходит в душ, а затем в комнату), жуя бутерброд и зевая, - оказывается, я здорово проголодалась, - твердо намереваясь дождаться скорого утра.

  - Воробышек, долго ты собираешься здесь торчать? - Люков возникает на пороге кухни, как раз тогда, когда мой подбородок грозит соскользнуть с поддерживающих его кулачков и нырнуть в белую чашку с остатками чая. Отрезает хмуро. - Иди спать.

  - Куда? - поднимаю я голову. На миг мне кажется, что он сейчас выставит меня за дверь, в холодную декабрьскую ночь, и я испуганно озираюсь на темное, подмерзшее окно с едва заметно тлеющим за ним светом фонаря.

  Но Люков словно читает мои мысли.