Гордая птичка Воробышек

  Танька на миг затихает, мне даже кажется, что девушка бросила трубку, но вдруг ее голос с новой силой врывается из динамика в тишину кухни:

  - С какой еще учебой? Ты что, подруга, меня за простофилю держишь? Так я тебе и поверила! Воробышек, ну ты даешь! Признавайся, у тебя с ним что, было?! Было, да? - выкрикивает громко и почему-то радостно. - Очуметь! А я тебе, Женька, что говорила?! Совмести приятное с полезным! Хороший секс еще никому не вредил! Ну, и как наш бэдэсэмэшный красавчег? Не подкачал? А...

  Но я уже не слушаю Таньку, а попросту отключаю телефон. Я знаю, мне не удастся спрятаться от ее вопросов, и вечером она, скорее всего, замучает меня выпытыванием подробностей, но сейчас, под вопросительным взглядом Люкова, я чувствую себя ужасно.

  - Поставь чашку на стол, Воробышек. Если хочешь, возьми другую.

  - А? - я поднимаю глаза на Илью, так и не отхлебнув чай. - Что?

  - Ты положила в чай сметану и вряд ли сделала это специально. Не советую пить такую дрянь.

  - Правда? - я кошусь в чашку, где плавают белые хлопья, и поспешно отставляю ее от себя. - Послушай, Люков, - говорю, рассматривая под своими пальцами тонкий перламутровый фаянс. - Ты же понимаешь, что все это ерунда?

  - Ты о чем, Воробышек? - сухо спрашивает Илья. Он давно допил свой чай и опустошил тарелку, и теперь, откинувшись на спинку стула, с любопытством смотрит на меня.

  - Ну, - тушуюсь я под его карим взглядом, заправляю за алеющее ухо непослушные прядки волос, - ты ведь все слышал.

  Парень поднимает бровь.

  - Слышал. И что?

  А я продолжаю.

  - Как-то по-глупому вышло. Я не хотела.

  - Не в первый раз, Воробышек, - замечает Илья. - В твои двадцать тебе уже пора научиться, если не врать, то недоговаривать. Никто тебя за язык не тянул.

  Не тянул, здесь он прав. Сама Таньке созналась, а теперь вот жди бури в стакане. Только вот искусству дипломатии мне учиться уже поздно.

  - Девятнадцать, - говорю я и вздыхаю. Снимаю со стола посуду и отношу в мойку. Мою тарелки и чашки, расставляю по местам, после чего поворачиваюсь к Люкову и со словами: "Спасибо за завтрак, Илья, мне пора", - решительно направляюсь в прихожую.

  Люков появляется в прихожей через минуту, когда я уже одета, а дорожная сумка висит на плече. Повязывает бандану, надевает часы, накидывает куртку. Молча отбирает у меня сумку, обдав запахом дорогого мужского парфюма. Вручает в руки свернутый свитком чертеж и открывает дверь.

  - Доброе утро, Семеновна, - здоровается с соседкой, не глядя на высунутый в дверную щель морщинистый нос. - Как спалось? - хмуро интересуется. - Надеюсь, плохо. Мне сегодня подружка попалась на редкость заводная, всю ночь спуску не давала. Вот, еле выпроводил, - кивает на меня, застывшую статуей на площадке. Неожиданно обнимает за плечи, подталкивая к лифту. - Давай шевелись, Воробышек! Все равно на большее меня не хватит.

  - Шалава! - летит сзади недовольный фырк. - Как есть, простигосподи! А ты - кобель! И куда только общественность смотрит!

  - Что? И эта тоже? - неподдельно изумляется Люков, оглядывая меня с интересом. - А с виду вполне приличная девушка.

  Когда мы уже садимся в машину, выруливаем со двора на широкую набережную и вливаемся в поток машин, он говорит, поймав в зеркале заднего вида мой искоса брошенный на него взгляд:

  - Забей на разговор, Воробышек. На свете есть вещи куда важнее секса с бэдэсэмэшным красавчегом. Универ, например.

  ***

  - Твою мать... - Бампер перестает следить за дорогой и таращит на меня глаза, как только я озвучиваю цифру за предстоящий бой. - Илюха, - присвистывает, дергает нервно кулаком под веснушчатым носом, - это ж до фига бабла! До фига! Черт! - бьет ладонями по рулю и, спохватившись, выравнивает виляющий зад модной тачки. - А риск такой, что лучше удавиться. Ну, ты и придурок, Люк! Смертник, б**дь!

  - Пасть закрой, - советую я, но Рыжий не унимается.

  - Слушай, я думал, после случая с Яшкой ты больше в серьезные игры не играешь. Так, развлекаешься слегка, но и только. Ты же чудом вернулся! Из-под крыла Шамана уходят единицы! Я за раскладом слежу, Илюха, ты не думай. Догадываюсь, чего тебе это стоило. Уйти удалось, и слава Богу, а теперь ты сам к нему лезешь. Какого?! Не понимаю. Нужны нехилые бабки - папашу своего подои! Старик спит и видит, как бы с тобой контакт наладить. Наверняка знает, кому Яшка обязан шеей. Сам-то, б**дь, в Европе парился, выхаживая сыночка, пока ты за наследника долги отдавал.

  - Не все так просто, Бампер, - отрезаю я. - Мне и до Яшки поступали предложения. Если бы он языком обо мне не трепался между любопытными людьми, его бы на бабки не посадили - красиво и с расчетом. Но неприятно вышло, это да. Не люблю быть загнанным в угол, а Яшке это удалось. Впрочем, думаю, старик тоже приложил руку - не зря из страны умотал.

  - Думаешь? - поднимает бровь парень.

  - Уверен. Интересно стало посмотреть, что из щенка дворовой суки выросло, вот и увидел. Сволочь.