Гордиев узел Российской империи

В 1820-х гг. украинские крестьяне делали попытки – пока, как правило, безрезультатные – искать правду скорее у русских, чем у поляков. Настанет время, когда первые станут смотреть на защиту крестьян как на действенное средство вытеснения вторых. Крестьяне занимали подобную позицию, прежде всего там – что естественно, – где их владельцем являлось государство, которое, кстати, вынуждено было оставлять польских экономов и смотрителей в имениях, конфискованных или купленных во времена Екатерины II. Значительное присутствие польской шляхты в имениях, созданных на основе бывших староств, привело к тому, что там, как и везде, судопроизводство осуществляли шляхетские собрания и суды. Жалоба крестьян 28 деревень из околиц Звенигородки министру юстиции от 6 сентября 1819 г. на их «владельцев», польских шляхтичей Чишевского и Кулещя, осталась без ответа, несмотря на злоупотребления управляющих, начиная с 1810 г.: завышенные налоги, принудительное выполнение работ в свою пользу, захват крестьянских наделов для себя или своих родственников, избиение и физические расправы, запрет пользоваться лесом, подкуп исправника и других ответственных лиц. Последние хватали наиболее активных и грамотных крестьян и требовали от них обещания, что те никогда не будут составлять жалобы. Подобную ситуацию описали и крестьяне из села Вишневка, части Летичевского староства в Подольской губернии, которое принадлежало коллежскому советнику Дордету (возможно, он был французским эмигрантом). В 1818 г. по его приказу был арестован, избит, а затем на год заточен в тюрьму крестьянин, пытавшийся подать жалобу царю, когда тот проезжал через Подольскую губернию. Однако крестьяне от своей затеи не отказались и в 1820 г. попробовали подать петицию проезжавшим сенаторам, однако их перехватил Стшелецкий, конторщик Дордета, и приказал заковать в кандалы. В мае 1823 г. они обо всем рассказали в третьей жалобе великому князю Константину, сетуя на абсолютное отсутствие защиты в мире, где полиция создана в угоду помещикам, а те «не чувствуют никакой власти над собой». Крестьяне недоумевали, почему убивший троих человек Стшелецкий не был наказан уездным судом336.

Этого им так и не объяснили. Зато шляхетские собрания располагали множеством возможностей, чтобы напрямую обратиться к царю и доказать, что именно они являются опорой самодержавия, преданными слугами царской власти, даже если их в чем-то и подозревали. Это прекрасно понимали и помещики Киевской губернии. В 1821 г. Министерство финансов проявило пристальный интерес к тому, на что тратились средства из кассы собрания, и намеревалось поручить проверку счетов специальной комиссии. По мнению графа Густава Олизара, который сменил графа Петра Потоцкого на должности губернского предводителя шляхты, в сложившейся ситуации эффективной могла бы оказаться публикация и рассылка всем помещикам губернии декларации, полной горячих и высокопарных слов, которая могла бы также произвести впечатление и на власть. В тексте декларации, напечатанном по-русски на голубой бумаге, а по-польски – на белой форматом 20×30 см, шла речь о почетной обязанности дворянского предводителя разъяснять своим «соотечественникам» назначение денег в кассе. В действительности из написанного в характерном для сеймиков риторическом стиле текста ничего не следовало, если не считать упоминания о том, что в 1821 г. 24 шляхтича заплатили налоги согласно имевшейся у них собственности за признание их принадлежности к шляхте и запись в родословные книги. Отметим незначительное количество записанных. Налог составлял от 5 до 100 рублей с семьи, сумма накопленных за предыдущие годы средств составляла небольшой капитал в 42 480 рублей ассигнациями, вложение которых приносило прибыль в 2548 рублей ассигнациями годовых. Этого хватало для содержания помещения дворянского собрания, а также дюжины секретарей, архивистов и прислуги. В этом скудном отчете приводился один неожиданный факт. По словам Олизара, наибольшую часть суммы, размер которой неизвестен, составляли добровольные взносы на сооружение в Киеве католического храма Провидения Господня во славу милостивого монарха. Пламенное обращение предводителя дворянства Олизара предназначалось скорее для демонстрации бесконечной преданности шляхты монархии. Он писал, что был бы счастлив оправдать почетное доверие, которым одарили его сограждане, и подчеркивал, что идея строительства костела возымеет действие на тех, кто ранее с осторожностью и недоверием относился к благотворительности. Однако начатое в 1817 г. строительство затянулось, и католический собор во славу Александру I был открыт в православном Киеве лишь в 1842 г.337

Потребность в утверждении своих позиций крупными землевладельцами, неспособность шляхетских избранников самостоятельно обеспечить выполнение барщины, нехватка служащих в губернских канцеляриях – все это свидетельствовало о парадоксальности сложившейся ситуации в недостаточно контролируемом Россией регионе.