Гордиев узел Российской империи

Из-за нехватки данных за период между 1797 и 1820 гг. пришлось обратиться к сведениям 1797 г. с целью дать приблизительную оценку общего количества имений, принадлежавших помещикам, переданных во временное владение или заложенных и прочих. И хотя подобное сравнение достаточно условно, оно все-таки представляет интерес. Прежде всего бросается в глаза то, что после указа 1805 г., обязавшего составлять списки шляхты с правом голоса, прошло свыше 20 лет, однако две губернии из трех не были в состоянии их представить. 606 лиц, получивших разрешение голосовать, выданное в Киевской губернии, составляют всего 35,81 % от общего количества вероятных землевладельцев и менее половины тех, кто в действительности принимал участие в выборах. В свою очередь, согласно данным за 1826 г., налицо был 281 избиратель, т.е. не больше 16,6 % землевладельцев, а это означает, что 83,4 % не принимало участия в голосовании. Это свидетельствует о таком же ограниченном уровне «гражданской деятельности» шляхты, как и на момент разделов Речи Посполитой. Правда, в Волынской и Подольской губерниях по сравнению с 1797 г. количество принимавших участие в «сеймиках»/дворянских собраниях удвоилось (260 избирателей), однако продолжало оставаться незначительным относительно вероятного количества помещиков: 675 избирателей в Подолье в 1826 г. составляли 14,5 % (при 85,5 % отсутствующих), а 892 избирателя на Волыни в 1823 г. – 19,05 % землевладельцев (при 80,95 % отсутствующих). Уровень участия в дворянских собраниях везде был низким. Официальное объяснение, содержавшееся в сопроводительных письмах предводителей шляхты и губернаторов, например Киевской губернии, было следующим: многие шляхтичи до этго времени все еще не были внесены в родословные книги, а потому их не могли внести в списки лиц с правом голоса, в то же время отсутствие данных о количестве крепостных у тех или иных шляхтичей было связано с тем, что они не прошли регистрацию ни в казенных палатах, ни в шляхетских собраниях. В Подольской губернии выражали сожаление в связи с тем, что к сокращению количества шляхты, которая могла бы принять участие в голосовании, вело обязательное требование состоять на государственной службе, а также что лиц, проживавших по праву совместного владения, лишили права голоса. Все это, по мнению авторов документов, приводило к тому, что избирали немало сыновей из бедных семей, чтобы помочь им выжить. Как нам уже известно, эта благотворительность носила мнимый характер. В отчете из Волынской губернии зачастую «забывали» указать количество крепостных, принадлежавших шляхтичу, а если какие-то пометки и делались при небольших землевладениях, то, как правило, указывалось количество дымов, что давало возможность снизить обязательный порог в 25 душ или даже в 8 дымов.

Данные по мелким владельцам (менее сотни крепостных мужского пола, этот ценз будет установлен после 1831 г.) говорят о том, что их было немало во всех трех губерниях, чем и объясняется упорное нежелание крупной шляхты исполнять менее престижные выборные функции. В Киевской губернии на 606 избирателей приходилось 113 мелких владельцев, 54 из которых имели от 50 до 100 душ, а 59 – всего от 25 до 50 душ. Судя по данным из двух других губерний, их реальное участие в выборах должно было быть большим по сравнению с крупными землевладельцами. Наиболее ярко это видно на примере Подольской губернии, где к 675 избирателям в 1826 г. было без колебаний и вопреки закону причислено 88 шляхтичей, которым принадлежало менее 25 душ; 90 лиц, у которых было от 25 до 50 душ, и 70, владевших от 50 до 100 душ. В данной губернии было 248 владельцев, в чьей собственности находилось менее 100 душ мужского пола, т.е. больше трети избирателей (вероятно, избранных) принадлежало к мелким или к очень мелким помещикам345, которые после 1831 г. будут лишены «гражданских» прав.

Географически распределение избирателей в 1826 г. было следующим: