Гордиев узел Российской империи

Поскольку история высшего слоя польской шляхты на Украине еще не стала предметом отдельного исследования, обратимся к другим трем персонажам, жизненный путь которых свидетельствует об умении аристократии приспосабливаться к переменам в политической жизни. Все трое принимали участие в работе Великого сейма, который, казалось, должен был способствовать возрождению Речи Посполитой. Однако при первых же тревожных сигналах 1792 г. они, по примеру упоминаемых выше аристократов, перешли на сторону России. Если об эволюции взглядов, представляемых первыми двумя героями, пока известно немного, то о третьем собрано достаточно материалов, позволяющих дать более полную характеристику, и потому обратимся к нему в последнюю очередь. Итак, в первом случае речь идет о графе Юзефе Августе Иллинском (1766 – 1844). После второго раздела он не принимал активного участия в польской политической жизни, осел в Петербурге и сблизился с Павлом еще до его восшествия на престол. Получив чин камергера в Гатчине в октябре 1796 г., он занимался выплатой долгов будущего царя. Бывал частым гостем Павла, и именно ему великий князь поручил проверить достоверность слухов о смерти матери. С этого момента его карьера была решена – он был произведен в сенаторы. Живя за счет доходов от имения в волынском Романове, он во времена правления Павла I славился крайне пышным образом жизни в столице. После смерти императора он удалился в свое имение, где в 1810 г., по совету Жозефа де Местра, основал иезуитскую коллегию с целью борьбы со светским и польским влиянием в образовании, укреплению которого способствовала поддерживаемая князем А. Чарторыйским школьная система, и в первую очередь – уже ставший известным Кременецкий лицей на Волыни. Однако вскоре на коллегию в Романове, в которой учился брат Эвелины Ганской, написавший панегирик в честь ее основателя, стали поступать многочисленные доносы министру духовных дел и народного просвещения А.Н. Голицыну, и в 1820 г. она была закрыта вследствие изгнания из России иезуитов. Несмотря на это, граф до конца жизни остался убежденным сторонником царской власти16.

Два других героя – это братья Ян и Северин Потоцкие. Младший, Северин (1762 – 1829), хоть и считался польским патриотом, в 1793 г. поселился в Петербурге, где так же быстро, как и Иллинский, стал сенатором. Вместе с последним он прославился призывами самым суровым образом обходиться с теми поляками из новообразованных губерний, которые пытались попасть в созданные Наполеоном Бонапартом польские легионы. В 1802 – 1803 гг., после выступления в Сенате против проекта министра юстиции Г.Р. Державина, намеревавшегося заставить дворян служить, он пользовался огромной популярностью среди российского дворянства: в его честь писались оды, устанавливались бюсты. Стоит ли говорить, что в лице Державина он нажил себе смертельного врага. Будучи на протяжении 1805 – 1817 гг. попечителем Харьковского учебного округа, он принимал активное участие в создании Харьковского университета. В 1809 – 1810 гг. он пользовался особой милостью Александра I, приглашавшего его несколько раз в месяц к себе разделить трапезу. Кроме того, Северин Потоцкий способствовал развитию торговли в Одессе, недалеко от которой им была построена резиденция Севериновка. Его сын, Леон, был послом России в Португалии, Швеции и Неаполе. Ванда, одна из его четырех дочерей, вышла замуж за графа А. Велёпольского, на которого Россия опиралась в Царстве Польском17 до восстания 1863 г. Северин Потоцкий умер в Москве, в должности тайного советника18.

Старший брат Северина, Ян Потоцкий19 (1761 – 1815), широко известный писатель, автор знаменитого романа «Рукопись, найденная в Сарагосе», родился и умер на Украине. Он вызывает наш интерес именно потому, что эволюция его политических взглядов была характерна для исследуемой нами группы аристократов. Кроме того, будучи человеком тонкого ума, писавшим исключительно по-французски, он на теоретическом уровне обосновывал свой постепенный переход на пророссийские позиции. В 1788 г. им финансировалось варшавское франкоязычное издание Journal hebdomadaire de la diète, в котором освещались вопросы разработки будущей Конституции 3 мая. Через два года он оставил газету на попечение редактора и отправился через Париж и Испанию со своего рода дипломатической миссией в Марокко, страну, вступившую в союз с Турцией против России. Его контакты с Мирабо, Лафайетом и другими членами умеренного крыла первого Якобинского клуба, которых вскоре назовут фельянами, служат убедительным свидетельством тому, что Ян Потоцкий, решительный сторонник революции, связывал ее с либерально-аристократическим направлением, далеким от социального радикализма, а тем более – от кровавых переворотов.