Гордиться, а не каяться!

Сокращение числа секретарей ЦК партии с 10 в октябре 1952 г. до 4 спустя пять месяцев нарушило прежнюю практику наблюдения ими за работой 17 отделов ЦК и усилило роль самих секретарей, получивших в свое распоряжение по четыре-пять отделов. Значимость последних соответственно понизилась, хотя они и оставались «приводными ремнями» ЦК и каналом обратной связи, последней инстанцией для жаловавшихся, советовавших или доносивших о чем-то местных партийных организаций и отдельных членов партии. А в самом секретариате царили пока зыбкость и неустойчивость, отражавшие борьбу между членами Президиума ЦК. В таких условиях опереться на кого-либо из секретарей означало в открытую стать на сторону либо Маленкова, либо Берии, т. е. выиграть многое или проиграть все. Опора же на отделы сулила возможность потом, кто бы ни взял верх, возглавить многотысячный партийный аппарат. Хрущев избрал второй вариант. Он не стал тогда вдаваться в международные связи КПСС, знакомиться с положением в зарубежных коммунистических и рабочих партиях, оценивать их ориентацию и отношение к СССР, оставив это на усмотрение Суслова. Не вникал пока и в начатую Поспеловым с середины марта кампанию по десталинизации, поначалу весьма слабую. Не обращал внимания и на поддержку Поспеловым легкой «оттепели» в литературе и искусстве. А все силы отдал реорганизации части аппарата ЦК, обосновывая ее оглашенной тенденцией к упрощению и сокращению управленческих структур.

17 марта, на первом после смерти Сталина заседании секретариата, Хрущев помог Суслову преобразовать Комиссию по связям с зарубежными компартиями в отдел ЦК и передал его Суслову под наблюдение. 25 марта провел слияние четырех отделов — художественной литературы и искусства, науки и вузов, философских и правовых наук, экономических и исторических наук — в отдел науки и культуры, сделав его заведующим хорошо знакомого ему по партийной работе на Украине A.M. Румянцева. A B.C. Кружкова, бывшего зав. отделом художественной литературы и искусства, не сократил (как Ю.А. Жданова) и не понизил в должности, но передвинул на важный в партийной иерархии отдел пропаганды и агитации, который с войны последовательно занимали Г.Ф. Александров, Д.Т. Шепилов, Суслов и Михайлов. 8 апреля Хрущев слил административный отдел, занимавшийся подбором кадров для силовых министерств, включая МВД, с отделом планово-финансовых органов и утвердил заведующим A.Л. Дедова, рекомендованного Шаталиным, т. е. Маленковым.[53]

Лишь 16 апреля Хрущев совершил поступок, раскрывший его ориентацию, поддержав предложение о ликвидации одного из ключевых структурных подразделений ЦК, фактически стоявшего над всеми остальными, — отдела по подбору и расстановке кадров, за работой которого наблюдал Шаталин, и утвердил Е.И. Громова заведующим вторым по важности для функционирования КПСС отделом — партийных, профсоюзных и комсомольских органов, впоследствии переименованным в организационный и взятый сразу же Хрущевым под свой прямой контроль. Наконец, помог Суслову в третий по счету раз возглавить отдел по связям с зарубежными компартиями, освободив от поста прежнего заведующего В.Г. Григорьяна и отправив его на работу в МИД.[54]

Это однозначно свидетельствовало о переходе Хрущева в лагерь Берии. Нам кажется, что Хрущев опасался услышать новые «признания» Абакумова, теперь уже о самом себе: о своей роли в ликвидации сепаратистского вооруженного подполья — западноукраинской Украинской повстанческой армии в 1944–1949 гг., окончившейся лишь частичной удачей, и о его инициативе при подготовке секретного указа Президиума Верховного Совета СССР насчет высылки в Сибирь украинских и прибалтийских крестьян, отказывавшихся вступать в колхозы. Новой ситуацией воспользовался Берия, пожелавший приписать лично себе и новому МВД «умиротворение» западных земель. Сначала он нарочито преувеличил опасность ситуации. Со второй половины апреля отдел партийных, профсоюзных и комсомольских органов совместно с МВД начал концентрировать сугубо негативные сведения о ситуации в Литве и Западной Украине, оперируя данными с 1944 по 1952 г. Соответствующие материалы, отраженные в двух записках Берии, были внесены на рассмотрение Президиума ЦК: 8 мая — по Литве, 16 мая — по Западной Украине. Благодаря поддержке со стороны Хрущева и Молотова инициативу Берии признали своевременной, важной и поручили секретариату ЦК в трехдневный срок подготовить проекты постановлений. 20 мая вариант обоих документов обсудили, внесли коррективы и 26 мая утвердили их.[55]