Гордиться, а не каяться!

Однако, опасаясь восстановить против себя сильный в массе бюрократический аппарат, Маленков совершил и обходной маневр, попытавшись расслоить чиновников и перетянуть на свою сторону тех, на кого ему пришлось бы опираться в дальнейшем. Секретными постановлениями Совета Министров СССР от 26 мая и 13 июня были значительно повышены размеры вложений в «конверты» для некоторых должностей.[47] Это повышение персональных ставок двум группам бюрократии — главам союзных министерств и местных исполкомов — прояснило отношение Маленкова к республиканским правительствам и их министерствам как излишним и надуманным для управления экономикой. Маленков стремился постепенно добиться ликвидации существовавшей лишь в строчках Конституции призрачной суверенности союзных республик. Отрицательно относился он и к необычайно возросшим за последние годы, особенно после вступления в ООН БССР и УССР, претензиям республик на большую самостоятельность. Он был поборником унитарного государства.

Постановления об изменении персональных ставок нанесли удар и по кадрам КПСС, и, значит, по ее престижу, по традиционному представлению о ее месте и роли в жизни общества. До 26 мая «конверты» позволяли приводить государственный и партийный аппараты в финансовое соответствие, создавая двуединую иерархическую структуру. На союзном уровне были денежно равнозначны должности замминистра и завотделом (не всяким) ЦК КПСС, начальника главка министерства и завсектором ЦК; на республиканском — председателя Совета министров и первого секретаря ЦК местной компартии, министра и завотделом местного ЦК, замминистра и замзав отделом местного ЦК; на областном — председателя облисполкома и первого секретаря обкома партии. 26 мая это рухнуло. Партработники, если определять их имидж величиной ежемесячного жалованья, вдруг оказались на порядок или даже на два ниже работников исполнительных структур. Столь вопиющая «несправедливость» заставила их сплотиться с тоже «обойденными» членами республиканских правительств и дружно выступить в защиту своих материальных интересов. Они направляли в ЦК КПСС, на имя Хрущева, жалостливые просьбы о повышении и для них суммы в «конвертах», а заодно о возвращении пониженным в должностях утраченных привилегий.[48]

Три месяца Шаталину удавалось сдерживать неуемную алчность партии госаппаратчиков. Он отклонял (но только вследствие твердой поддержки со стороны Маленкова) подобные претензии. А что делали другие бонзы? Берия, получив укрупненное министерство, поначалу занимался кадровыми вопросами, и не столько ради реальных нужд реорганизации, сколько из-за стремления окружить себя теми, на кого мог бы положиться в случае необходимости. 4 марта, только что вступив, пока неофициально, в новую должность, он произвел перестановку в высшем звене руководства МВД и провел через бюро Президиума ЦК утверждение своими первыми заместителями С.А. Гоглидзе (прежде занимал тот же пост в МГБ), С.Н. Круглова (с декабря 1945 г. министра внутренних дел СССР), И.А. Серова (в последние годы — заместителя Круглова). А заместителями стали Б.З. Кобулов, отозванный из Берлина, где он служил заместителем начальника Советской контрольной комиссии, и П.В. Федотов, продолжительное время фактически возглавлявший Комитет информации.

Две недели спустя для Берии утвердили руководителей основных структурных подразделений министерства. Начальником I главного управления (внешняя разведка) стал С.Р. Савченко, до того заместитель министра госбезопасности СССР; II (контрразведка) — B.C. Рясной; III (военная контрразведка) — С.А. Гоглидзе; IV (идеологический контроль) — Н.С. Сазыкин; следственной части по особо важным делам — Л.E. Влодзимирский; управления правительственной охраны — С.Ф. Кузьмичев; контрольной инспекции — Л.Ф. Райхман. В этой же группе оказались пониженные в должности бывшие заместители министра МГБ: Б.П. Обручников, назначенный начальником управления, и Н.П. Стаханов, возглавивший Главное управление милиции. Представляя кандидатов на должности, Берия говорил, что Кузьмичев и Райхман чуть ли не накануне были освобождены из тюрьмы, где провели два года как соучастники Абакумова. Зато обратным выглядело отстранение ближайших сподвижников Абакумова (Л.Ф. Цанавы) и Игнатьева (А.А. Епишева), что продемонстрировало оценку подчиненных вне зависимости от отношения к ним предшественников Берии.