Гордое сердце

Маккензи еще раз окинул взглядом лагерь, примериваясь, в какую сторону ползти, чтобы не напороться на пикеты. Среди стреноженных лошадей он отыскал глазами своего коня. Вот это уж совершенно неожиданный подарок! Верный дружок, на вид неказист, зато не раз спасал ему жизнь.

А Пикеринг — полный идиот. Край кишмя кишит апачами, а он и не подумал усилить охрану. Солдаты прибыли с Востока, где понятия не имеют о том, что следует делать, если налетят индейцы. Ходить в атаку в линейных цепях, при поддержке артиллерии — это совсем другое дело. По всему видно, Террелл в борьбе с индейцами — полный невежда.

Скоро в лагере все стихло. Что ж, пора! Жаль, что не удалось проследить, где именно устроилась на ночлег дочка генерала со своим сынишкой. Ладно, он будет осторожен.

Накинув на себя одеяло, Маккензи сделал попытку высвободить руки. Превозмогая боль, слегка повернул кисти рук — давление наручников ослабло. Руки обрели относительную свободу, но стянуть кольца оказалось непросто. Если бы днем, когда кожа была влажная от пота… А сейчас… Стоп! Маккензи огляделся. Все спят. Он сел и, не раздумывая, прокусил кожу на левом запястье. По кисти струйкой побежала кровь. Он смочил оба запястья и попробовал стянуть наручники, приноравливаясь то так, то эдак. Наконец освободил левую руку, затем правую. Развязал веревки, стягивающие щиколотки. Ну вот и все! Свобода.

По небу мчались дымчатые клочья облаков, время от времени наползая на серебристый диск луны. Усталость, отчаяние не давали Эйприл заснуть. Сильно переменилась она за годы войны — печальная участь вдовы сделала характер просто неузнаваемым. Будто силой отняли все лучшее, что было в ней, размышляла она. Жизнерадостность, стойкость…

Как ждали конца войны… Но теперь стало даже хуже. Несчастные, измотанные годами страданий и лишений люди ненавидят друг друга, нарочно стараются побольнее оскорбить, унизить. Она крепче прижала к себе сынишку. Как защитить, уберечь от всего этого малыша?..

Ночная сырость сковала ее. Послышался вой койота. Она плотнее закуталась в одеяло. Вспомнилась вечерняя стычка с Пикерингом. Сначала лейтенант наотрез отказался выделить арестованному одеяло, но потом уступил. Но когда она сказала, что негуманно гнать человека пешком по жаре, он заявил, что обсуждать это бессмысленно. Преступник в одном фургоне с жертвой — абсурд. «А если верхом? » — предложила она. «Полная чушь! Маккензи — отличный наездник. Умчится даже в наручниках, потому что он — индеец. Хоть и наполовину… Индеец!» — повторил Пикеринг с ухмылкой, намекая тоном, что она понятия не имеет об индейцах. Это ей-то не знать индейцев?! Эйприл вздохнула. Детство ее прошло на границе. На пост нередко наведывались индейцы в поисках заработка. Продавали, например, резные фигурки. Разные люди попадались среди них — хорошие и плохие. Она знает индейцев получше Пикеринга. Вот только удивительно, почему ни разу не встретилась с Маккензи. Скорее всего, он под началом у отца недавно. Возможно, под вымышленным именем. Что за наваждение! Вся поездка насмарку из-за этого человека, а мысли то и дело возвращаются к нему. Закрыв глаза, она попыталась заснуть. Но тут во сне завозился Дэйви. Понятно. Она встала и огляделась — лагерь спал мертвым сном. А где же часовые? Наверное, пошли проверять посты. Эйприл подняла сына, закутала в одеяло, повела в лесочек.

— Мамочка…

— Замерз, родной?

Плотнее прикрыв Дэйви одеялом, Эйприл пошла с ним назад. И вдруг возле стреноженных лошадей мелькнула знакомая тень.

Маккензи! Она сразу узнала его силуэт. Насмотрелась на него за день. Когда он закрыл ей рот рукой, даже не успела испугаться.

— Тише! — прошептал он.

Поняв, что она не станет поднимать шум, он взял на руки онемевшего от испуга Дэйви и крепко прижал к себе.

— Вы оба со мной. Ясно?

— Я ничего никому не скажу, обещаю. Пожалуйста, отпустите нас.

— Так я и поверил! Поступайте как знаете, но мальчика я забираю. Если пикнете, убью его. Не ожидал, что так получится, но теперь уж ничего не поделаешь. С лошадью умеете обращаться?

— Умею. А где же часовые?

— Пока без сознания, но, думаю, скоро оклемаются. Ну-ка возьмите их седельные мешки и скатайте постельные принадлежности, — приказал он, вскочив на своего коня и заботливо укутывая Дэйви одеялом. — Давайте сюда. И помните, ни звука! Ясно?

Эйприл поняла, что придется подчиниться, и кивнула.

— Быстро в седло — и за мной. — Он кивнул на низкорослую вороную лошадку.

Эйприл поежилась, увидев за спиной у него ружье, а на поясе кобуру с кольтом. Неподалеку различила на земле два неподвижных силуэта. Неужели он убил часовых? А может, и правда только оглушил? Господи, что ее ждет?

Спустя минуту они уже неслись галопом. Маккензи, прижимая к себе Дэйви, не оглядывался. Он знал: Эйприл скачет следом.

Глава четвертая

Разгоралась заря. Золотые полосы протянулись по предгорью. Медленно всплывало из-за скал солнце. На лазурном небе — ни облачка. День обещал быть жарким.