Гордость и Предубеждение

Январь и февраль прошли без каких-либо более значительных событий в семье Беннет, разнообразие в жизнь которых вносили лишь прогулки в Меритон, иногда по грязной дороге, а иногда по холоду. В марте ожидалась поездка Элизабет в Хансфорд. Вначале она не думала всерьез о поездке туда, но вскоре обнаружила, что Шарлотта ждет не дождется этого визита, и постепенно смирилась и стала рассматривать его с определенным удовольствием и меньшими сомнениями. Разлука усилила ее желание снова увидеть Шарлотту и ослабила неприязнь к мистеру Коллинзу. Поездка вносила новизну в обыденную жизнь, а поскольку при такой матери, да и сестрах со столь малопривлекательными интересами, атмосфера в доме не могла приносить радости, не следовало пренебрегать некоторыми переменами. Более того, поездка позволила бы ей навестить Джейн. Короче говоря, по мере приближения сроков путешествия она, пожалуй, уже сожалела бы о любой задержке. Все, однако, шло гладко и наконец состоялось в соответствие с первоначальным планом Шарлотты. Элизабет должна была сопровождать сэра Уильяма и его младшую дочь. Со временем план был дополнен остановкой в Лондоне и стал настолько совершенным, насколько это вообще возможно.

Единственным ее огорчением было расставание с отцом, который наверняка будет скучать по ней и которому, когда пришло время прощаться, настолько не понравилось, что она уезжает, что он велел ей писать ему и даже почти пообещал отвечать на ее письма.

Расставание же с мистером Уикхемом вышло в высшей степени дружеским, а с его стороны даже более чем. Его нынешнее увлечение не могло заставить его забыть, что Элизабет была первой, кто привлек и оправдывал его внимание, первой, кто выслушал и пожалел, первой, кем он восхищался. В том, как он прощался с ней, желал ей всяческих удовольствий, не забыл напомнить о том, чего ей следует ожидать от леди Кэтрин де Бург и верить, что их мнение о ней – ее и его мнение обо всех – будет всегда совпадать, во всем этом чувствовалась забота и заинтересованность, которые, как она чувствовала, должны были навсегда привязать ее к нему с самым искренним расположением. А она рассталась с ним в убеждении, что, будет ли он женат или останется холост, он всегда останется для нее образцом любезного и привлекательного человека.

Ее попутчики на следующий день были не из тех людей, которые своим примером заставили бы ее изменить это мнение и считать его менее приятным. Сэр Уильям Лукас и его дочь Мария, добродушная девушка, но столь же пустоголовая, как и отец, не могли сказать ничего такого, что стоило бы услышать, и речи их доставляли ей не больше удовольствия, чем размеренный грохот кареты. Нелепости веселили Элизабет, но слишком уж давно и хорошо она знала все, что может прийти в голову сэру Уильяму. У него не осталось ничего нового, что он мог бы рассказать о великолепии своего представления при дворе и получении рыцарского звания, да и его любезность давно утратила свежесть, как, впрочем, и проявляемая им осведомленность.

Это было путешествие длиной всего в двадцать четыре мили, и они начали его так рано, что к полудню уже были на Грейсчерч-стрит. Когда они подъехали к дому мистера Гардинера, Джейн стояла у окна гостиной и наблюдала их прибытие, когда они вошли в коридор, она была уже там, приветствуя их, и Элизабет, внимательно вглядываясь ей в лицо, испытала облегчение, увидев, что оно, как всегда, сияет здоровьем и красотой. На лестнице толпились маленькие мальчики и девочки, чье жгучее желание обнять кузину, которую они не видели уже год, не позволяло им оставаться в гостиной, а застенчивость, в то же время, не позволяла им броситься ей навстречу. Царили радость и добросердечие. День прошел чудесно: утро в суете и покупках, а вечер в одном из театров.

Уже там, в театре, у Элизабет получилось оказаться в кресле рядом со своей тетей. Ее первые вопросы были о сестре. Ответы скорее огорчили ее, чем удивили, ибо она узнала, что, хотя Джейн старалась изо всех сил поддерживать свое настроение, случались и периоды уныния. Однако вполне можно было надеяться, что они не продлятся долго. Миссис Гардинер также рассказала ей подробности визита мисс Бингли на Грейсчерч-стрит и вспомнила, о чем они говорили с Джейн в разное время, и все это доказывало, что именно сестра по размышлении отказалась от знакомства.

Затем миссис Гардинер выразила свою поддержку племяннице в связи с неблагородным поведением Уикхема и похвалила ее за то, что она так достойно это перенесла.

– Но моя дорогая Элизабет, – добавила она, – что за девушка эта мисс Кинг? Мне было бы жаль думать, что нашим другом движет только корысть.

– Помилуйте, моя дорогая тетушка, в чем разница в матримониальных делах между корыстными и благоразумными мотивами? Где заканчивается осмотрительность и начинается скупость? В прошлое Рождество вы опасались, что он женится на мне, потому что это было бы неосмотрительно, а теперь вы хотите найти корысть в его поступках, хотя он пытается заполучить девушку с состоянием всего-то в десять тысяч фунтов.