Гордость и Предубеждение

– Не стану утверждать, что вы ошибаетесь, – ответил он, – вы ни в коем случае не могли поверить, что я задумал вас смутить. Я же имел удовольствие быть знакомым с вами достаточно долго, чтобы увидеть, как вы сами развлекаетесь время от времени, стараясь именно сбить с толку вашего собеседника, для чего выражаете мнения, которые на самом деле не являются вашими.

Элизабет от души рассмеялась над этим своим образом и сказала полковнику Фицуильяму: – Ваш кузен поможет вам составить очень подходящее представление обо мне и научит вас не верить ни единому моему слову. Видите, как мне не повезло встретить человека, способного разгадать мой истинный характер, причем именно в той части мира, где я надеялась выдать себя за персону, заслуживающую полного доверия. В самом деле, мистер Дарси, с вашей стороны очень неблагородно припоминать мне все, что вы узнали в Хартфордшире, и, позвольте заметить, очень опрометчиво, потому что это провоцирует меня на ответные меры, и наружу могут выйти факты, которые шокируют ваших родственников.

– Я вас не боюсь, – сказал он с улыбкой.

– Умоляю, позвольте мне услышать, в чем вы его обвиняете, – воскликнул полковник Фицуильям. – Хотел бы я узнать, как он ведет себя среди людей незнакомых.

– Что ж, вы это узнаете, но приготовьтесь выслушать нечто ужасное. Вам следует знать, что впервые мы увиделись в Хартфордшире на балу – и как вы думаете, чем он отличился там? Он станцевал всего четыре танца, хотя джентльменов не хватало и, насколько я помню, некоторые молодые леди сидели в безнадежном ожидании партнеров. Мистер Дарси, вы не станете отрицать этот факт.

– В то время я не имел чести знать ни одной дамы в собрании, кроме моих спутниц.

– Вот! И ведь совершенно невозможно заводить знакомства на балу. Итак, полковник Фицуильям, что мне играть дальше? Мои пальцы ждут ваших четких приказов.

– Возможно, – попытался оправдываться Дарси, – мне следовало бы быть более любезным, но это если бы я надеялся быть представленным, сам же я не способен представляться людям незнакомым.

– Как вы думаете, можем ли мы поинтересоваться у вашего кузена, в чем тому причина? – продолжила Элизабет, все еще обращаясь к полковнику Фицуильяму. – Не стоит ли нам задать ему простой вопрос: почему разумный и образованный человек, постоянно бывающий в обществе, не может сам представить себя людям, ему незнакомым?

– Я могу ответить на ваш вопрос, – сказал Фицуильям, – даже не обращаясь к нему. Это потому, что он не хочет приложить ни малейших усилий для того.

– У меня определенно нет того таланта, которым обладают некоторые люди, – сказал Дарси, – легко беседовать с теми, кого я никогда раньше не видел. У меня не получается, как я не раз убеждался, уловить настроение их разговора или проявить интерес к их проблемам.

– Мои пальцы, – возразила Элизабет, – не летают по клавишам этого инструмента так виртуозно, как это получается у многих других дам. Они не обладают такой, как у них подвижностью и быстротой и не извлекают из инструмента столь же прекрасную музыку. Но я всегда считала, что это моя собственная вина, потому что я не утруждала себя упражнениями. И дело вовсе не в том, что я не верю, что мои пальцы так же способны к музицированию, как и пальцы любой другой девушки.

Дарси улыбнулся и согласился:

– Вы совершенно правы. Вы гораздо лучше использовали свое время. Никто из тех, кому было позволено услышать вашу игру, не стал бы высказывать претензии к вашему мастерству. А перед незнакомыми мы оба не выступаем.

В этот момент их прервала леди Кэтрин, которая спросила, о чем это они говорят. Элизабет тут же снова начала играть. Леди Кэтрин подошла и, послушав несколько минут, поделилась с Дарси:

– Мисс Беннет играла бы совсем неплохо, если бы больше упражнялась и могла бы пользоваться советами столичного педагога. У нее неплохо работают пальцы, хотя в выборе репертуара ее вкус не может сравниться с чувством прекрасного, присущим Энн. Энн была бы прекрасной исполнительницей, если бы ее здоровье позволяло ей учиться.

Элизабет взглянула на Дарси, чтобы оценить, насколько сердечно он воспринял похвалу кузине, но ни в эту минуту, ни позже она не смогла увидеть хотя бы малейших проявлений любви; и его поведение по отношении к мисс де Бург, как поняла Элизабет, не принесло бы мисс Бингли никакого утешения, поскольку шанс ее выйти за него замуж был так же ничтожен, как если бы она была его родственницей.

Леди Кэтрин продолжила высказывать общие замечания по поводу исполнения Элизабет, не забывая при этом отдавать ей множество указаний относительно деталей исполнения и особенностей ее вкуса. Элизабет приняла их со всей сдержанностью и даже любезностью и, по просьбе джентльменов, оставалась у инструмента до тех пор, пока карета ее светлости не была подана, чтобы доставить их всех домой.

Глава 9