Гордость и предубеждение

— Я уже начала побаиваться, что вы и совсем к нам не вернетесь. Здесь поговаривали, что к Михайлову дню вы откажетесь от аренды. Надеюсь, что этого не случится. Как много изменилось за ваше отсутствие! Мисс Лукас вышла замуж и теперь живет своим домом. И одна из моих дочерей — тоже. Надеюсь, вы слышали об этом. Вы должны были прочесть в газетах. Я знаю, что об этом сообщалось в «Курьере» и в «Таймсе».^{80} Хотя, конечно, не так, как следовало бы. Сказано всего-навсего: «На днях мисс Лидия Беннет — за Джорджа Уикхема, эсквайра». И при этом ни словечка об ее отце и из каких она мест, — ничего. Это дело рук моего братца Гардинера. Просто понять не могу, как он мог допустить такую оплошность. Вы успели прочесть?

Бингли ответил утвердительно и воспользовался случаем, чтобы принести свои поздравления. Элизабет не смела поднять глаза и потому не могла сказать, как при этом выглядел мистер Дарси.

— В самом деле, очень приятно, когда дочка удачно выходит замуж, — продолжала миссис Беннет. — И вместе с тем было жестоко отрывать ее от меня. Они уехали далеко на север, в Ньюкасл. И, увы, будут жить в тех местах бог знает сколько. Там квартирует его полк. Вы ведь, надеюсь, знаете, что он ушел из ***ширского и поступил в регулярную армию. Слава богу, у него есть настоящие друзья. Хоть и не так много, как он заслуживает.

Элизабет, понимавшая, что это говорилось в пику мистеру Дарси, почувствовала себя до такой степени униженной, что едва смогла усидеть. Но именно эти слова наполнили ее душу недостававшей ей прежде решимостью и заставили ее вступить в разговор. Она спросила у Бингли, надолго ли он поселился в Незерфилде, и узнала, что он надеется провести здесь несколько недель.

— Когда вы перестреляете всю дичь у себя, — вмешалась ее мамаша, — пожалуйста, мистер Бингли, приезжайте к нам. Вы сможете сколько угодно охотиться в имении мистера Беннета. Поверьте, он будет счастлив доставить вам это удовольствие и постарается приберечь для вас лучшие выводки.

Неумеренная, назойливая угодливость матери еще сильнее смутила Элизабет. Она была убеждена, что если бы сейчас вновь ожили прошлогодние надежды, то очень скоро все опять завершилось бы досадным разочарованием. И ей казалось, что мука, которую в эти минуты испытывали она и Джейн, не могла быть возмещена даже годами блаженства.

— Я всей душой желаю избежать в будущем каких бы то ни было встреч с этими людьми, — говорила она себе. — Своим обществом они не доставляют той радости, ради которой стоило бы переносить такие страдания. Так пусть же ни тот, ни другой больше не попадутся мне на пути!

Му́ка, которая не могла быть возмещена годами блаженства, показалась ей все же менее тяжкой, когда она заметила, как сильно обаяние Джейн действует на чувства ее прежнего поклонника. Сразу по приходе он разговаривал с ней совсем немного. Но с каждой минутой его внимание к ней возрастало. Она показалась ему такой же красивой, как в прошлом году. Такой же милой и такой же естественной, но, пожалуй, несколько более молчаливой. Джейн всячески заботилась о том, чтобы в ней не было заметно никаких перемен, и считала, что разговаривает столько же, сколько раньше. Но ее мысль работала так напряженно, что нередко она сама не замечала своей задумчивости.

Когда молодые люди собрались уходить, миссис Беннет, продолжая изо всех сил ухаживать за Бингли, воспользовалась случаем, чтобы пригласить их пообедать в один из ближайших дней в Лонгборне.

— Ведь вы, мистер Бингли, — мой должник, — добавила она. — Помните, когда вы уезжали в город прошлой зимой, вы обещали по возвращении приехать к нам на обед. Я этого, как видите, не забыла. И, признаюсь, я была сильно разочарована, когда вы не вернулись в Хартфордшир, чтобы исполнить свое обещание.

Эти слова вызвали у Бингли некоторое замешательство и в ответ он пробормотал что-то о задержавших его делах. Сразу после этого они уехали.

Миссис Беннет очень хотелось пригласить их к обеду в этот же день. Но хотя в Лонгборне всегда был отличный стол, она решила, что потребуется по крайней мере удвоить количество блюд, чтобы угодить человеку, с которым она связывала столь большие надежды, а также удовлетворить аппетит и тщеславие его друга, располагавшего десятью тысячами годового дохода.

Глава XII

Как только они ушли, Элизабет, чтобы немного успокоить свое волнение, отправилась на прогулку. Ей хотелось спокойно и основательно поразмыслить над событиями дня, особенно сильно ранившими ее чувства. Сильнее всего ее удивляло и мучило поведение мистера Дарси.

«Зачем он пришел, — недоумевала она, — если собирался все время просидеть молча, сохраняя на лице такое безразличное выражение?»

Ей не удавалось найти объяснения, которое могло бы хоть сколько-нибудь ее порадовать.