Гордость и предубеждение

Поздравления ее сестры были произнесены с таким жаром, искренностью и восторгом, которые едва ли можно передать словами. Каждая ее фраза шла от самого сердца и была для Джейн новым источником блаженства. Но Джейн не могла себе позволить надолго остаться с сестрой, чтобы высказать ей все, что она в эти минуты переживала.

— Нужно сейчас же подняться к маме, — воскликнула она. — Я не должна ни на секунду забывать о том, как нежно она обо мне заботилась. И мне бы так не хотелось, чтобы она об этом узнала от кого-нибудь другого. Он уже пошел к папе. Ах, Лиззи, подумать только, сколько радости мои слова принесут нашей семье! Не знаю, как мне перенести столько счастья!

И она помчалась к матери, которая перед тем умышленно прекратила игру в карты и теперь сидела наверху с Китти.

Оставшаяся в одиночестве Элизабет улыбалась, думая о том, как просто и легко в конце концов разрешились все трудности, волновавшие и мучившие их в течение стольких месяцев.

— И вот к чему привели, — сказала она, — все каверзы и уловки его сестер, вся осторожность и осмотрительность его друга! Счастливейший, мудрейший и вполне разумный конец!

Через несколько минут вернулся Бингли, краткая беседа которого с их отцом обоим доставила полное удовлетворение.

— Где же мисс Беннет? — спросил он, распахнув дверь.

— Она наверху у мамы. Думаю, что она скоро вернется.

Прикрыв дверь за собой и подойдя ближе, он попросил Элизабет, чтобы она пожелала им счастья, а ему подарила свою сестринскую привязанность. Элизабет искренне и от всей души выразила ему свою радость по поводу того, что им предстоит породниться, и они сердечно пожали друг другу руки. После этого, до самого прихода Джейн, ей пришлось выслушивать все, что ему было необходимо сказать о своем счастье и о достоинствах ее сестры. И хотя это были слова влюбленного, Элизабет вполне была готова поверить в то, что его мечты сбудутся и что у них впереди счастливая жизнь, залогом которой были здравый смысл и чудесный характер Джейн, а также общность их вкусов и чувств.

Все в этот вечер были необыкновенно счастливы. Чувство удовлетворенности и спокойствия придавало такое приятное оживление лицу Джейн, что она выглядела еще более красивой, чем обычно. Китти хихикала и улыбалась, мечтая о том, чтобы поскорее наступила и ее очередь. Миссис Беннет, подтверждая свое согласие на этот брак и высказывая свое одобрение, была неспособна выразить свои чувства словами, хотя говорила с Бингли только об этом в течение получаса. И когда мистер Беннет присоединился к ним во время ужина, его голос и поведение свидетельствовали, насколько он доволен происшедшим событием. Однако до самого ухода гостя он по этому поводу не промолвил ни слова. Только когда с наступлением ночи Бингли уехал, отец, обернувшись к дочери, произнес:

— Поздравляю тебя, Джейн. Ты будешь счастлива.

Джейн подбежала к нему, поцеловав и поблагодарив отца за его доброту.

— Ты славная девочка, — сказал он. — И меня очень радует, что твоя жизнь сложится хорошо. Я не сомневаюсь, что вы отлично подойдете друг к другу. В вас много общего. Оба вы настолько уступчивы, что между вами не может возникнуть разногласий; настолько доверчивы, что вас обведет вокруг пальца любая служанка; и настолько щедры, что вам всегда будет не хватать ваших доходов.

— Надеюсь, что этого не случится. Неблагоразумие и легкомыслие в денежных делах с моей стороны были бы непростительными.

— Не хватать доходов! Но, мой дорогой мистер Беннет, — воскликнула его жена, — о чем вы толкуете? Ведь он имеет четыре или пять тысяч в год, — может быть, даже больше!

И, обратившись к дочери, она продолжала:

— О, моя дорогая, моя дорогая Джейн! Я так счастлива! Клянусь, я всю ночь не сомкну глаз! Я всегда говорила, что это должно случиться. Я так и знала, что этим кончится. Я была уверена, — недаром ты такая красавица! Я припоминаю, что как только я его в прошлом году увидела в Хартфордшире, я тут же подумала, насколько вы друг другу подходите. Это самый восхитительный молодой человек, которого мне приходилось встречать!

Уикхем, Лидия были забыты. Джейн бесспорно стала ее любимым ребенком. В эту минуту она ни о ком больше не думала. Между тем младшие сестры стали смотреть на Джейн как на источник возможных радостей в будущем. Мэри просила, чтобы ей разрешили пользоваться незерфилдской библиотекой, а Китти умоляла, чтобы каждую зиму в Незерфилде устраивалось по нескольку балов.

С этого времени Бингли, естественно, стал в Лонгборне ежедневным гостем. Он появлялся перед завтраком и уходил после ужина, если только какой-нибудь варвар-сосед, безусловно заслуживавший самой жестокой кары, не присылал ему приглашения на обед, от которого он не мог отказаться.