Гордость и предубеждение

Мистер Гардинер написал только после того, как получил ответ от полковника Форстера, и сведения его были неутешительные. Никто не знал, были ли у Викхема какие-то родственники, с которыми бы он поддерживал отношения; было достоверно известно, что близких родственников у него не осталось. Бывших знакомых у Викхема было много, но с тех пор, как он вступил в милицейские войска, было не похоже, чтобы он продолжал с кем-то из них общаться. Поэтому обратиться за сведениями о нем было не к кому. А то ужасное состояние, в котором находились его финансы, стало еще одним основанием (кроме опасения возможных шагов со стороны родителей Лидии) для таинственного исчезновения, поскольку оказалось, что он оставил после себя немалую сумму карточных долгов. По мнению полковника Форстера, понадобится более тысячи фунтов, чтобы покрыть расходы Викхема в Брайтоне. Он многим задолжал в городе, но еще больше были его долги чести. Мистер Гардинер и не пытался скрыть эти подробности от лонгбернской семьи; Джейн слушала их с выражением ужаса на лице. «Так он картежник! – воскликнула она. – Вот это да! А я и понятия об этом не имела».

А еще мистер Гардинер в своем письме сообщил, что их отец должен вернуться домой на следующий день, то есть в субботу. Подавленный своими неудачными попытками, он поддался на уговоры свояка вернуться домой, оставив на него продолжение поисков, чтобы тот сделал все возможное в зависимости от обстоятельств. Эту новость миссис Беннет, несмотря на ожидания своих дочерей, встретила с гораздо меньшим энтузиазмом, чем раньше, когда она выражала опасения за его жизнь.

– Как?! Он возвращается, не найдя бедной Лидии? – воскликнула она. – Пусть остается в Лондоне, пока их не найдет. Кто же тогда вызовет на дуэль Викхема и заставит его жениться на Лидии, если он собирается уехать?!

Поскольку у миссис Гардинер появилось желание вернуться домой, то решили, что она с детьми отправится в Лондон тогда же, когда мистер Беннет оттуда приедет. Поэтому хозяин поместья вернулся в Лонгберн, а они тем же экипажем осуществили первую часть своей поездки.

Миссис Гардинер уехала, так ничего и не узнав о Элизабет и ее дербиширском приятеле, который ей так симпатизировал. Ни с кем из них ее племянница не заводила о нем разговоры, а надежды миссис Гардинер, что вскоре после их приезда из Дербишира от него придет письмо, так ожиданиями и остались. По возвращении Элизабет не получила из Пемберли ни единого письма.

Нынешнего семейного несчастья ей вполне хватало для того, чтобы чувствовать себя подавленной, поэтому не стоило забивать себе голову еще и этой проблемой, хотя Элизабет, в настоящее время достаточно хорошо разобравшись в собственных чувствах, прекрасно осознавала, что если бы она не знала ничего о Дарси, то ей было бы несколько легче пережить весь ужас того позора, которым покрыла себя Лидия. Ей подумалось, что это сократило бы вдвое количество ее бессонных ночей.

Когда мистер Беннет прибыл, выглядел как обычно – по-философски спокойный. Говорил он тоже, как обычно, мало. О деле, позвавшем его в город, он не сказал ничего вообще, и дочери его не сразу решились о нем расспрашивать.

Только во второй половине дня, когда он присоединился к ним во время чаепития, Элизабет попыталась заговорить на эту тему, а мистер Беннет, выслушав ее короткое сожаление по поводу несчастий, которые ему пришлось пережить, ответил:

– Не надо об этом ничего говорить. Это же мои страдания, а не ваши. Это я во всем виноват, поэтому и должен страдать сам.

– Не будь к себе таким строгим, – ответила Элизабет.

– Не подталкивай меня к этому греху! Для человеческой натуры грех снисхождения к самому себе является таким соблазнительным! Нет, Лиззи, – позволь мне хоть раз в жизни в полной мере почувствовать свою вину. Но я не боюсь сломаться под тяжестью этого чувства – оно же такое мимолетное!

– Как ты думаешь – они в Лондоне?

– Да, где же еще они могут так хорошо спрятаться?

– К тому же Лидия всегда мечтала побывать в Лондоне, – добавила Китти.

– Значит, ей очень повезло с этим бегством, – сухо сказал отец, – она, наверное, надолго там задержится.

Немного помолчав, он продолжил:

– Лиззи, я не держу на тебя зла за тот совет, который ты мне дала в мае и который – с учетом того, что произошло – демонстрирует твою удивительную проницательность.

Их разговор прервало появление старшей мисс Беннет, которая пришла за чаем для своей матери.

– Кому-то эта показуха явно нравится, – воскликнул мистер Беннет, – она придает определенной утонченности страданиям! Завтра я сделаю то же самое: надену ночную шапочку, халат, засяду у себя в библиотеке и буду горевать, с нетерпением ожидая, пока не сбежит Китти.

– Никуда я не сбегу, папа, – раздраженно ответила Китти. – Если бы я поехала в Брайтон, то вела бы себя лучше, чем Лидия.