Гордость и заблуждение

После завтрака Лешка ушел, а напоследок пообещал до вечера узнать у тети про работу. Я снова вернулась в свою комнату и открыла страницу Джона. Вот он моя мечта, мой герой. Мы переписывались с ним уже три месяца, и я успела полюбить его всей душой. Он жил далеко от меня, в Америке. Но мне казалось, что он был где-то совсем рядом. Его трогательные письма и признания я перечитывала каждый вечер перед сном.

Уже как месяц он звал меня к себе. Прислал фотографии своего дома большого и просторного, на берегу океана. Он писал, что ему живется одиноко и как только он увидел мою фотографию, то сразу же понял, что его дом создан для нас двоих. Он называл меня своей богиней, ради которой был готов на все на свете. Он ждал меня и обещал ждать столько сколько нужно, потому что его сердце было в моих руках.

Я готова была бросить все, чтобы быть рядом с ним, если бы ни эти формальности. Нужна была виза, разрешение, билеты на самолет. Я ничего в этом не понимала, и он предложил мне свою помощь, но для этого ему нужны были деньги. Конечно, он мог бы и на свои все устроить, но только из-за гарантии, что я не передумаю, он просил денег у меня. Потом он обещал вернуть все сполна, и я ему верила.

Нужно было собрать тысячу долларов и отправить на его счет. Из карманных расходов у меня скопилось чуть больше половины. Клянчить у родителей я не решалась. И уже собиралась занять у Ленки, а тут Лешка предложил подработку. Теперь я надеялась быстро собрать необходимую сумму и обойтись без унизительных просьб и долгов. Все складывалось как нельзя лучше. Я бросилась писать Джону, чтобы обрадовать его новостью о скорой встрече.

А пока мне приходилось жить своей банальной и обычной жизнью. Только мысль о том, что она скоро закончится, и наступит новая настоящая и прекрасная, давала мне сил.

Вечером ко мне заявилась вся троица – Ленка, Петька и Лешка. Мы отправились на прогулку в парк. Лешка продолжал попытки привлечь мое внимание. Он снова накормил меня пломбиром в вафельном стаканчике. При этом весь вечер упорно молчал о работе. Наконец, я не выдержала и спросила:

– Ты узнал про работу?

– Думал, ты уже не спросишь, – обрадовано сказал Лешка.

– Да, с понедельника можем приступать, – продолжал смаковать известие Лешка. Видимо, ему была важна моя заинтересованность.

– Какая работа? – поинтересовалась Ленка.

– В ботанической лаборатории у моей тети, – ответил Лешка.

– Здорово. Ну, вот, Вероничка, может, тебе и ехать никуда не надо, – зачем-то сказал Ленка, и тем самым вызвала бурю негодования в моем сердце. Это было нашим секретом. Я глянула ей в глаза, стараясь взглядом пригвоздить ее на месте. Она все поняла и замолчала.

– Ты куда-то собираешься ехать? – спросил Петька и, немного поразмыслив, осекся.

– У Ленки воображение разыгралось, – с нескрываемым раздражением сказала я.

Мне вдруг захотелось домой к своей мечте, и я предложила расходиться. Лешка вызвался провожать меня до дома. У моего подъезда он спросил:

– Что делаешь на выходных? Может, сходим куда-нибудь вдвоем?

– Нет, – резко ответила я, а потом добавила:

– Родители на дачу собрались, и мне придется ехать с ними.

Про дачу я, конечно, соврала, но мне не хотелось обижать Лешку. Если бы у меня не было Джона, то я, может быть, и не жалела времени на общение с Лешкой.

– Ну, тогда я в понедельник зайду за тобой? – с сожалением в голосе спросил Лешка.

– Хорошо, – ответила я.

– Не забудь взять паспорт, – крикнул мне вдогонку Лешка.

Я ничего не ответила и зашла в подъезд. На первом этаже на лестнице сидел мужичок. Первое, что бросилось в глаза, это его внешний вид. Он был одет в старую заношенную фуфайку, неопределенного цвета. Вязаная шапочка была натянута на лоб по самые глаза. Незнакомец был обут в старые зимние сапоги. Это выглядело странно, потому что за окном жарило лето. Он полусидел или полулежал очень тихо, будто притворялся невидимкой. Ну, возможно, слиться с серой стеной у него и получалось, а вот аромат, который он излучал не почувствовать было невозможно. Амбрэ стояло на весь подъезд. Я закрыла нос и быстро прошмыгнула вперед. Поднявшись на этаж, я вдруг почувствовала прилив какого-то гордого возмущения: «Как так, я вот-вот стану обеспеченной, важной птицей, а тут рядом поселился какой-то упырь, который портит не только воздух, но и интерьер. Он своим присутствием унижает всех нас, живущих здесь. Нигде, ни в каком другом подъезде не живут бомжы, а у нас, пожалуйте, появился». Я где-то слышала, что если бомж поселился, то избавиться от него невозможно. «Вот еще! Надо гнать его отсюда, этого недочеловека в три шеи. И зачем они только живут на земле, это же отбросы, мусор!» – вдруг разразилась моя душа гневным огнем.

Я зашла в квартиру с криками:

– Мама, папа!

Родители выбежали ко мне навстречу.

– Что случилось? – бросилась ко мне мама.

– У нас в подъезде поселился бомж. Надо что-то делать, – продолжала я с возмущением.

– О, слава Богу, ничего не случилась, – сказал отец с облегченным вздохом.

– Как это ничего не случилось? – запротестовала я.