Гордость, сила и зима: стирая границы

Филипп Блейк замолчал и принялся вновь наполнять бокалы. Сегодня он открылся для меня с совершенно другой стороны, я перестала видеть в нем сверхчеловека. Осознание того, что наш король — обычный человек с обычными желаниями обрушилось, словно ведро ледяной воды. Что говорить, я всегда считала, что наш король всегда контролирует ситуацию, что он всегда спокоен, а сейчас увидела, что он такой же, как и все мы. Демон, он действительно самый лучший правитель!

— У Кристиана и Марии была дочь Линда, я старше ее на три года, поэтому росли мы фактически вместе. Она знала меня как никто другой, про себя я могу сказать то же самое. — Выражение лица короля сразу же смягчилось, как только он заговорил об этой девушке. — Шли годы, мы росли. К сожалению, родители Линды скончались, когда ей исполнилось семнадцать лет, но мне удалось уговорить отца закрыть глаза на ее происхождение и оставить при дворе в качестве фрейлины. Честно скажу, это было непросто, но все же я это сделал. И зачем я все это тебе рассказываю?

— Может, потому что вы считаете, что это правильно? Вы уже тогда любили ее? — задала я очевидный вопрос, поскольку не сомневалась, что этих двоих связывало именно это чувство.

— Я всегда ее любил. Буквально с самой первой нашей встречи, когда она была девчонкой с торчащими в разные стороны косичками, а я все пытался корчить из себя взрослого. И все-таки она тоже полюбила меня, даже не знаю, почему…

Я отпила из бокала вино, чтобы как-то скрыть улыбку. Многие девушки мечтали бы назвать тогдашнего принца, ставшего теперь королем, своим возлюбленным, потому что открывавшиеся перспективы были безграничны. Но что-то подсказывало, что госпожа Перевелл не руководствовалась выгодой, если уж Блейк полюбил ее, то это, безусловно, замечательная девушка.

— Естественно, мы старались скрывать ото всех, какие отношения нас связывают, отец никогда бы не допустил моего брака с безродной девушкой. Несмотря на все трудности, мы были счастливы, это бросалось в глаза.

Я понимала, о чем он говорит. Если человек по-настоящему счастлив, то он буквально сияет от этого чувства. Это трудно объяснить, таких людей нужно видеть своими глазами. Кстати, о глазах — у короля они практически неуловимо потемнели, кажется, приближалась развязка этой истории.

— В конце концов, мы решили тайно пожениться, а потом — что было бы, то было. Я тогда уехал на несколько дней, по поручению отца, вернулся накануне церемонии. Но Линда исчезла, буквально растворилась — забрала все свои вещи и пропала. С тех пор я больше ее не видел. А она даже не оставила никакой записки.

— Вы пытались найти ее? — проговорила я, ощущая, как от этого рассказа слезы навернулись на глаза. Какая злодейка — жизнь. Неужели все сильные мира сего должны вступать в брак, который сулит какую-то политическую выгоду? Неужели короли не имели права на простое человеческое счастье?

— Пытался, конечно. Но, если человек не хочет, чтобы его нашли, то сделать это практически нереально. Я даже не знаю, жива ли она сейчас. Не стану скрывать, у меня были короткие интрижки с другими женщинами, но никто не смог заменить Линду. В конце концов, короли не женятся по любви, я был молод и горяч, но даже теперь, спустя три года, я бы все равно хотел жениться на Линде Перевелл. — Король сцепил пальцы в замочек и положил их перед собой на столешницу, это явно сделано для того, чтобы скрыть то, как заставили его нервничать воспоминания. Я накрыла своими ладонями руки правителя, и некоторое время мы сидели в тишине.

— Ваше Величество, — нарушила я молчание. — Посмотрите, как вы изменили наше королевство, а вашу жизнь поменять — никогда не поздно. Сейчас вы творите историю, и только вам решать, кто будет рядом с вами в эти времена.

— Может, не судьба? Ты веришь в судьбу, Прайд?

— Только в ту, которую можно изменить.

— Ты внешне на нее чем-то похожа, — неожиданно сказал правитель. — А вот характеры у вас разные.

— Полагаю, госпожа Перевелл никогда бы не позволила себе мелкие кражи с кухни? — улыбнулась я.

— Вроде того. Моя Линда, — с удивительной нежностью произнес Блейк, — всегда мечтала о семье и детях. А вот твой муж будет жить, как на пульсаре, только не обижайся, хорошо?

— На правду не обижаются, — хихикнула я, а затем указала взглядом на дверь. — Я могу быть свободна?

— Да, конечно. Только, сохрани наш разговор в тайне. В ордене о Линде до недавнего времени знал только Винтер, и я надеюсь, что ты не станешь распространяться.

— Слово члена ордена, — кивнула я и вышла за дверь.