Гордость, сила и зима: стирая границы

Однако Форс не стал меня переворачивать обратно. Мы так и лежали, отчаянно смеясь, и никак не могли остановить рвущийся наружу хохот. Я и вовсе уткнулась лбом в куртку Дика, а он обхватил меня за пояс, но скидывать на снег не торопился. В какой-то момент я подняла голову, раскрасневшееся от холода и хохота лицо Дика было очень и очень близко, если бы я немного подалась вперед, то легко смогла бы поцеловать его в подбородок. Или в губы. Эта мысль заставила скатиться на снег, однако подниматься я не спешила, оставшись лежать на спине.

Высокие деревья убегали ввысь, упираясь макушками в ясное небо, на котором не было ни облачка. Казалось, стоит протянуть руку — можно дотронуться до небосвода. Зима медленно подходила к концу, но холода еще не спешили уходить, не давая долгожданной весне начать прогулку по стране. Несмотря на то, что лежали мы на снегу, холода я не ощущала. Все-таки правильно подобранная одежда в уноре[13] — главное.

— Хорошо-то как, — донесся до меня бархатистый голос Дика. — Никаких тебе упырей, заговоров, благодать!

— И не говори, — с чувством поддакнула я. Потом не удержалась и ехидно добавила: — Еще бы девушку пофигуристее под бок, тогда твое счастье было бы полным.

— Еще не вечер, вот доберемся до места…

— Знаешь, я вот тебя не понимаю, если честно, — повернула я голову в сторону лежавшего рядом парня, — ты же вроде в отношениях с Клариссой. Но на других девушек так и заглядываешься, не очень красиво по отношению к ней, не находишь?

— А ты думаешь, я ее люблю? — вопросом на вопрос ответил Форс, смотря на меня.

— Тебе виднее, — осторожно произнесла я.

— Всевышний, только не говори, что считала, будто нас с ней связывает любовь до гробовой доски. Рис меня тоже не любит. Но она не глупа и была бы не прочь войти в наш клан, все-таки Форсы обладают большим весом в обществе, нежели Ислинги.

— Это да, но все равно, какая женщина будет терпеть, если ее мужчина будет левака давать? Как же чувство собственничества?

— А ты собственница? — прищурив глаза, спросил Дик.

— Вот смотри, женишься ты, будешь изменять жене, — не стала я отвечать на его вопрос, — станет она терпеть?

— Ты только что зарубила на корню мою семейную жизнь, которая еще даже не началась, — хохотнул он, затем сбрасывая с себя всю веселость. — Вэл, брак — святое. Поверь, свою жену я сделаю самой счастливой на свете. Но женюсь только тогда, когда удостоверюсь, что встретил свою суженую.

— На голову контуженную, — не удержалась я от колкости. Как-то не укладывался у меня в голове образ того Дика, которого я знала, с серьезными рассуждениями о браке.

— Чья бы корова мычала-то, на тебя вообще ни один нормальный мужчина не позарится, — фыркнул мой собеседник.

Я не удержалась и показала ему язык, а затем вновь устремила взгляд ввысь. На самом деле, ситуация была на редкость забавная: могла ли я еще год назад предположить, что буду валяться в снегу вместе со своим кровником и вести с ним беседы о ценностях брака? Да что там говорить, могла ли я знать, что вообще когда-то встречу кровных врагов? Что однажды окажусь именно в той ложе, где решат обсудить убийство короля? Но вынуждена признаться: моя жизнь стала гораздо лучше с тех пор, как я повстречалась с этой сумасшедшей троицей, с тех пор, как я вступила в орден. Как будто нашелся тот недостающий кусочек мозаики, отсутствие которого хоть и не мешало по жизни, но все равно причиняло какое-то неудобство.

— Пойдем? А то у меня уже замерзает важная часть меня, — кивнула я Дику, поднимаясь на ноги.

— Дубленка ж длинная вроде, — пробормотал он, повторяя мое движение.

— Форс! — Я хлопнула себя ладонью по лбу. — Я о голове!

* * *

К Ромовым куличам мы все-таки вышли, даже еще не начало смеркаться. Стоит ли упоминать, какими эпитетами мы награждали друг друга, пока выбирались из леса? О да, лично я обогатила свой словарный запас, Дик, судя по лицу, тоже. Продолжая переругиваться, мы приближались к постоялому двору. Открыв тяжелую дверь, я вошла в пропахшее едой помещение и с наслаждением вдохнула ароматы. Пирожки давно уже переварились, было бы неплохо подкрепиться.

Я обвела взглядом помещение: достаточно чисто и уютно, мебель выглядела крепкой, а разносчики еды — трезвыми. Но, посмотрев в сторону столика, где сидели наши друзья, я начала сомневаться в своей трезвости.

— Дик, а с чем пирожки были? — осторожно спросила я, снимая дубленку.

— С капустой, а что?

— Кажется, не просто с капустой. У меня Лекс двоится в глазах! А вот ты, — я повернула голову на спутника, — хвала Всевышнему, в единственном экземпляре. И Эван тоже.

Внезапно Форс так заливисто расхохотался, что привлек к нам внимание всех, кто сидел на первом этаже за столами. Я недоуменно хлопала глазами, не понимая, почему он так развеселился. В конце концов, я уже откровенно пихала его локтем в бок, чтобы парень прекратил издеваться. Он начал подталкивать меня в спину по направлению к столику, все еще продолжая издавать сдавленные звуки.

— Привет, красавица, — хором сказали Лексы.