Гордубал

- По скольку? - выпаливает Гордубал.

Старый Манья огорченно замигал: "Ишь ты какой прыткий, не даст и опомниться человеку".

- По три тысячи, - ворчит он сердито, покосившись на Штепана.

Гордубал быстро прикидывает.

- Трижды три девять. Для круглого счета десять. Стало быть, цена всему хозяйству десять тысяч?

- Как это так - трижды три?! - сердится старик. - А дочка?

- Верно, - соглашается Гордубал, - значит, скажем, тринадцать тысяч?

- Нет, нет! - качает головой старик. - Это вы как, Гордубал, шутите?

- Какие шутки? - настаивает Гордубал. - Просто хотелось знать, Манья, что стоит хозяйство у вас на равнине.

Старый Манья смущен. Штепан вытаращил глаза.

Уж не хочет ли богач Гордубал купить их хозяйство?

- Такое хозяйство как наше не купите и за двадцать тысяч, - неуверенно говорит старик.

- Со всем, что тут есть?

Старик усмехается.

- Ишь вы хитрый, Гордубал! У нас одним коней во дворе четыре, нет, пять.

- Коней я не считал.

Старый Манья сразу стал серьезным.

- А вы, Гордубал, зачем приехали? Хозяйство покупать или дочку сватать?

Гордубал багровеет.

- Хозяйство? Это чтобы я купил хозяйство у вас в равнине! Это болото, что ли? Камыш на свистульки? Спасибо вам, Манья, уж я скажу напрямик. Коли договоримся сейчас и обручится ваш Штепан с Гафьей, запишите свою усадьбу на Штепана, а я после свадьбы выплачу Михалу его долю и Дьюле тоже.

- А Марии? - вырвалось у Штепана.

- Ну, и Марии. Больше никого у вас нет? Пускай Штепан хозяйничает тут в Рыбарах.

- А Михал куда? - не понимает старик.

- Ну, получит свою долю и пускай идет себе с богом. Парень молодой, охотнее возьмет деньги, чем землю.

Старый Манья качает головой.

- Нет, нет, - бормочет он, - так не выйдет.

- Отчего ж это не выйдет? - горячо вмешивается Штепан.

- А ты проваливай отсюда, да поживей! - обрывает его старик. - Чего лезешь в разговоры?

Обиженно ворча, Штепан выходит во двор.

Дьюла, разумеется, вертится около лошадей.

- Ну как, Дьюла? - Штепан хлопает брата по плечу.

- Добрый коняга! - тоном знатока говорит паренек. - Дашь прокатиться?

- Слишком хорош для тебя, - цедит Штепан и кивает головой в избу. - Наш старый...

- Что?

- Эх, ничего! Так и норовит счастью моему помешать!

- Какое счастье?

- А никакое! Что ты смыслишь!..

Тихо на дворе; только свинья похрюкивает, точно разговаривает сама с собой, да с болота доносится голос коростеля, лягушки квакают.

- А ты останешься в Кривой, Штепан?

- Наверно. Еще не решил, - важничает Штепан.

- А хозяйка?

- Тебе-то какое дело? - скрытничает старший брат.

Ох, и комары! Ласточки чуть не чиркают крыльями по земле. Штепан широко зевает, - едва челюсть не вывихнул. Интересно, что там поделывают старики в избе? Не откусили друг другу носы?

Штепан с досады и от скуки вытаскивает из косяка шило и с силой вгоняет его в дверь.

- А ну, вытащи! - предлагает он Дьюле. - Не осилишь!

Дьюла осиливает.

- Эй! - говорит наконец Дьюла. - Пойду к девкам, что с тобой зря время тратить?

Некоторое время они забавляются шилом, загоняя его в дверь, так что щепки летят.

Темнеет, небо над равниной затягивается синим туманом. "Зайти, что ли, в избу? - думает Штепан. - Нет, назло не пойду! "Убирайся, - крикнет старый, - не лезь в разговор". А кому, спрашивается, "американец" сватает дочь? Ему или мне? Разве не могу я сам за себя постоять? А он - "убирайся, проваливай". Нечего командовать, - злится Штепан, - я уже не ваш теперь".

Разомлевший от водки, Гордубал наконец выходи г из избы. Видно, старики договорились. Старый Манья провожает гостя, похлопывая его по спине. Штепан уже стоит у лошадей, держит уздечку, как заправский конюх. Гордубал, заметив это, с одобрением кивает головой.

- Так, значит, в воскресенье, в городе! - кричит старый Манья, и телега срывается с места. - Счастливый путь!

Штепан косится на хозяина и упрямо молчит. Небось сам расскажет.

- Вон наша река, - показывает Штепан кнутом.

- М-м.

- А вон там воз с камышом, - это наш Михал едет. У нас камыш на подстилку идет, стелем за место соломы.

- Так. - И Гордубал больше ни слова.

Штепан правит, старается, из кожи лезет вон, а хозяин только головой покачивает. Не выдержал наконец Манья.

- Так что же, хозяин, сколько вы им дали?

Гордубал поднимает брови.

- Что?

- На чем сошлись, хозяин?

Гордубал медлит. И нехотя отвечает.

- По пять тысяч каждому.

Молча обдумывает новость Штепан, а потом цедит сквозь зубы:

- Опутали вас, хозяин. Хватило бы и по три.

- М-м, - ворчит Гордубал, - отец твой, что пень дубовый.

"Эх ты, - думает Штепан, - добро раздаешь всем, а со мной говоришь так, словно получаю только я".

- И тебе тоже пять тысяч, - добавляет Гордубал, - на обзаведение.

"Ладно! - думает Штепан. - Однако ж теперь я ему вроде сына. Как же будет с жалованьем? Теперь мне платить нельзя как батраку. Отдал бы мне хоть того жеребенка. Продай, мол, а деньги себе возьми, Штепан, ты теперь у нас свой".

- Правь как следует! - распоряжается Гордубал,

- Слушаюсь, хозяин.

XVIII

И вот все уже едут из города. Дело сделано, договор у адвоката составлен исправный, обошелся в двести крон.