Горе

— Какими судьбами? — он взял меня под руку и повел по библиотеки, освещая путь факелом.

— Я…, — тихо и осторожно мой голос улетал вглубь пещеры. — Хотел вопрос задать…

— О! Вопрос! Интересно. И ты решил обратиться ко мне? Почему же не к нашей убийственной парочке?

— Потому что…, — я удивленно взглянул на него.

— Я все знаю, — улыбнулся библиотекарь.

— Хотел спросить… Что слуги чувствуют к Ньепсу?

— Ненависть, — добродушно и коротко ответил Атан.

— Разве после его монолога вам не становится его жаль?

— Ты слишком добр, друг мой. Стоит человеку заплакать, ты его полюбишь. Это плохая черта. Наш старый кретин просто ищет повода, чтобы выпить, а совесть у него работает не там, где надо.

Мы вышли из лабиринта. Виднелся вход в тоннель, а рядом с ним стоял столик с диваном. На столе- одинокая лампа, которая тускло освещала пару книжек.

— Знаешь, ты очень вовремя пришел, — одушевленно заговорил Атан. — Я как раз хотел идти за тобой.

— Зачем? — выйдя из лабиринта, я только сейчас ощутил, как страх отпустил меня.

— Я хочу рассказать тебе о своем плане. В прошлый раз, когда я тебя привел сюда, ты мне дал очень важную идею. Я долго над ней думал и, наконец, перешел к планированию.

— Планированию чего?

— Садись сюда, — он указал на диван. На столе помимо книжек лежал большой лист, на котором кто-то чертил и ставил маленьким почерком многочисленные заметки.

Я сел. Библиотекарь закрыл одну книгу, поставил ее в сторону и повернулся ко мне.

— Я хочу убить Ньепса, — он бодро взглянул на меня.

— Из-за ненависти?

— Ненависть? — он рассмеялся. — Нет! Мне нужна только эта библиотека.

— Разве она уже не твоя?

— Нет, — он перестал смеяться и посмотрел в темноту библиотеки. — Многие полки заперты на ключ, который хранится только у Ньепса. Без этих книг библиотека, считай, наполовину пуста. Это меня раздражает. У этого старика есть такая уникальная возможность прикоснуться к всемирным знаниям, а он даже носа сюда не сует. Был бы этот ключ у меня…, — Атан стиснул кулаки.

— И как же ты его хочешь убить?

— Революция! — в его глазах вспыхнул огонь.

— Радикально.

— По-другому нельзя. Просто убить- мне не позволит безликий и его девчонка. Сделать это тихо- меня все равно найдет этот преданный придурок. Но если поднять на бунт всех слуг, то у нас что-то может получится.

— Зачем же бунт? Можно просто, пока его нет рядом, устранить старика.

— Нет…, — протянул библиотекарь. — Он найдет. Он почувствует. Он всегда чувствует, когда Ньепсу угрожает опасность.

— Он же просто убьет тогда вас всех.

— Не убьет. Не сможет. Но мы- толпой- способны устранить его, схватить, посадить и заняться стариком.

— По-вашему он так прост?

— Нет. Он точно не прост. Но если постараться, то может получится. Но стоит еще долго продумывать. Безликий наш не так прост. Он, наверно, самый сильный среди всех слуг. Самый безумный, бестолковый и сильный.

— В чем же его сила? Думаю, одна Пленка уже сможет его ухватить.

— Пленки неповоротливы. У него есть сила и ловкость. Когда он в ярости, он способен уничтожить чуть ли не весь мир.

— По описанию точно Божество какое-то.

— Кто знает. Когда сделали его фотографию, он был сильнее любого борца Франции.

Сверху послышалось ворчание. Я поднял голову вверх.

— Это Ньепс, — Атан шепотом приказал молчать.

Неразборчивое ворчание возмущало тишину библиотеки. Глухие шаги доходили до самого низу. Акустика в этом помещении была феноменальная. Дверь захлопнулась.

— Думаю, мы высказали все, — шепотом подытожил Атан. — Нам обоим пора идти.

Я согласился с ним. В такой обстановке Ньепс мог бы поймать меня. Мы по тоннелю снова вышли в коридор. Атан свернул налево.

— Мы еще увидимся, — улыбнулся тот. — Я буду держать вас в курсе. Когда надо, вам придет весточка от меня.

Он своим тучным и неуклюжим телом вальяжно прошел по коридору и скрылся в дверях. Я еще немного постоял, смотря на несуществующий силуэт и думая ни о чем, и медленно поднялся на улицу. Было тепло и солнечно. Немного постояв на свежем воздухе, я решил прогуляться к площади. Еще рано идти домой и ложиться спать, а по пути, может быть, зайду в какую-нибудь забегаловку и попробую блюдо местного шеф-повара.

Задумчиво и рассеянно я ступал по плиткам улицы. Все было как прежде: спокойствие городка вернулось, люди уже не боялись до паники выходить на улицу, а некоторые перестали постоянно оборачиваться. Степенность Пивоварни, которая вдохновляла меня, вернулась. Я смотрел в окна, а там привычный уют и безопасность. Безусловно, чувствовались нотки напряжения и бдительности, но чем дальше уходили дни, тем больше городок погружался в свое оптимальное состояние- вечный сон. Некоторые взрослые даже осмелились выпустить своих детей на прогулку. Я обрадовался прежнему виду Пивоварни, однако что-то в душе щемило и говорило о нехорошем. Отчасти оно являлось причиной моих дум: я пытался понять, что же это чувство означает, однако, не находя ответа, возвращался в реальность.