Горе

Поднявшись по лестнице, я оказался… Где-то. Трудно было сказать, что это. Похоже на какой-то каменный пузырь, который постоянно в движении. Каждый кирпич, как чешуя дракона, плавно волной перетекало по поверхности помещения, меняя свою форму. Что-то похожее на выход я не приметил. Однако я почувствовал, что если бы и нашел этот выход, то дальше пути все равно не оказалось бы. Это было схоже с той невидимой зоной за кадром фильма. Осознав, что дальше мне дороги нет, пришлось вернуться обратно. Толпа удивленно посмотрела на мое возвращение: кто-то горящими глазами улыбался, кто-то сонливо и озадаченно пялился на мою фигуру. Один Атан противно улыбнулся. Он все продумал, гад.

— Вы одумались? — сказал он, прервав свою пламенную речь.

— Это ты сделал с комнатой? — устало и раздраженно я уставился на него.

— Соглашайтесь, иначе отсюда вам дорога только в плен.

— Какой же ты жалкий…, — я вздохнул и встал напротив него.

— Вы поведете нас вперед!

— Тебе эта роль больше идет.

— Поверьте, нас ждет успех!

— Я-то верю, но не хочу в этом участвовать.

— В случае отказа вы знаете, что вас ждет, — опять эта противная ухмылка…

— Допустим, — я обернулся к толпе. — Тогда какой у вас план, господа!

— И госпожи! — выкрикнул кто-то в толпе.

— И госпожи, — подметил я.

— Мы хотим, — стал говорить Атан, — окружить комнату Ньепса и просто напугать старика, чтобы привлечь Безликого. Пленки заблокируют все входы и будут караулить его. Когда он появиться, наши малютки схватят его, мы же в это время набросимся на Ньепса и сделаем то, для чего собрались.

— Убьем?

— Безжалостно, — оскалил свои желтые зубы хитрый библиотекарь.

— Что же после свершения вашего «правосудия»?

— Все мы получим свободу.

— А как же Лувр?

— Кто? — не понял Атан.

— Безликий.

— А! Он дал клятву Ньепсам, что будет защищать любого, кто носит это гадкое имя, так что после смерти Климента, он просто сметет нас в порошок.

— Дальше?

— Дальше его жизнь потеряет смысл. Он будет обречен на вечные страдания, — Атан встал в театральную позу, словно читает монолог Шекспира, и окруженный взглядами толпы противно улыбнулся.

— Он-то вам что сделал?

— Мешал вершить правосудие.

— Вы намного хуже Ньепса, — я покачал головой и оглянул всех. Слуги смотрели на меня: кто удивленно, кто очарованно, кто гневно, кто сонно.

— Не смей сравнивать нас с ним! — Атан вспылил и подошел ко мне. Его глаза, хитрые и воспаленные, смотрели на меня. Он изображает гнев. Он все знает. Он играет.

— Отчего же не сравнивать? — я старался заглянуть в душу каждому. — Убить человека- самый страшный грех. Вы преданные ему слуги. Да, он жадный, горделивый, противный и мерзкий, но Климент, прежде всего, ваш хозяин.

— Хозяин… Как же мерзко звучит.

— Разве это не так? Кто же вам подарил бессмертие?

— Не Климент, — четко отчеканил библиотекарь.

— Однако он носит фамилию Ньепсов, что делает его вашим… Создателем! — я особенно громко крикнул последнее слово, от которого каждый в помещении в удивлении дрогнул.

— Мы сами себе создатели! Мы были рождены нашими матерями! — выкрикнул кто-то из зала.

— Даже они? — я указал на Пленку, стоящую возле выхода. Все оглянулись на него. Мальчик застыл и стал оглядываться на окружающих, покраснев.

— Даже они! — снова чей-то голос. Поднялись одобрительные возгласы.

Я остановился. Пленки все одинаковые, их много… Сколько тайн в этом домишке…

— Иди, — в шуме я услышал раздраженный скрежет зубов Атан. Он искоса взглянул на меня.

— С удовольствием.

Окруженный хаосом, я направился на выход. Кто-то кричал мне вслед оскорбления, кто-то вот-вот собирался сорваться с места и броситься на меня- все были недовольны мной. Я высказал свое мнение, пускай где-то и не слишком правдивое, но несогласных со мной куда больше, чем даже нейтральных слушателей. Количество играет свою роль. Особенно в обществе, где царит идея. Один слуга почти дотянулся до моей руки, но я машинально отдернул ее и быстрее поднялся по лестнице. Провожала наверх меня успокоительная и пламенная речь подлого библиотекаря…

Оказавшись на улице, я осознал, что меня украли без верхней одежды. Рубашка с коротким рукавом да домашние брюки. В такую холодную погоду этот костюм был похож на костюм шута. Один лоб оставался необычайно горячим, руки холодными, а ноги тряслись.

— Лишь бы не заболеть, — зубы трещали.

Я помчался домой. Люди смотрели на меня сначала странно, а потом к ним в голову приходила мысль, что я являюсь обыкновенным любителем спорта, который в такую холодную погоду решил размять свои немолодые ноги. Такие безумцы обыкновенно кажутся ненормальными и неадекватными, однако именно в этом откровенном идиотизме скрывается залог здоровья. Вселенская несправедливость- чтобы быть здоровым, нужно встать с кровати. Именно это я и ненавижу в мире. Сразу думается, что человек любит все усложнять, а на самом деле это дано ему природой.