Горе

— Из-за моей ошибки Вайолетт страдала…

— Так выпей и исправь ее!

Он поднял на меня стеклянные глаза.

— Как? — плачущим голос произнес Лувр.

— Поменяйся.

— Зачем?

— Чтобы показать Ньепсам, ради чего ты давал клятву.

— Я же не защитил…

— А Вайолетт?

Лувр медленно опустил голову. Стакан вот-вот выпадет из его рук. Сейчас он потерял свой ориентир. Сейчас в его жизни зажжется новый маяк.

— Она осталась одна, — я стал мягче вести диалог.

— Но ее родители…

— Думаешь у нее все хорошо?

— Да…, — он неуверенно отвернулся, но я насильно взялся за противогаз и повернул его лицо к себе.

— Ты уверен?

Лувр поставил стакан на стол.

— Нет.

— Пей! — приказал я.

— Нет! — он с вызовом взглянул на меня несуществующими глазами.

— Кому говорю, ПЕЙ!

— НЕТ!

Лувр взял стакан, повернулся к тому мужчине, что крутил сигаретой перед его лицом, и плеснул напитком прямо на чистые волосы посетителя. Тот ошарашенно повернулся, опозоренный перед дамой, и медленно встал.

— Ты че творишь?! — нагло спросил он и посмотрел прямо на меня, однако путь ему перегородил Лувр. Посетитель не заметил странного мужчину в противогазе, хотя тот стоял прямо перед его лицом. Только когда дамский угодник в белом пиджаке стал надвигаться на меня, он наткнулся на Лувра и только тогда его увидел. На глазах посетителя было сначала непонимание, но, когда он достаточно разглядел противогаз, который буквально прожигал своим гневным взглядом облитый алкоголем чуб, испугался и стал постепенно отступать, пока не упал снова на свой стул, став ниже безликого.

— Откуда… Кто… Ты…, — дрожащим пальцем указывал на Лувра дамский угодник. Женщина, за которой ухаживал испугавшийся посетитель, непонимающе пыталась уследить, куда указывает ее кавалер, однако она видела лишь потолок с пестрящими огнями.

— Я тот, кто все время стоял перед тобой, — мрачно сказал Лувр и ударил посетителя прямо в щеку. Удар был настолько сильным, что бедолага вылетел из своего стула, в который так отчаянно вцепился, и плашмя упал на грязный пол.

— Это было излишним, — спокойным тоном сказал я, медленно вставая с места и направляясь к выходу.

— Он меня уже давно бесил.

— Но ты все еще его не убил…, — произнес я тихо.

Выйдя на улицу, мы настали вечер. Словно та темнота, которая искусственно царила в баре, на самом деле лишь пряталась там днем, чтобы сейчас выйти наружу и наслаждаться своим долгожданным временем.

— Она на меня злиться? — оставаясь в противогазе, боязливо спросил Лувр.

— Точно нет. Ей нужна твоя помощь…

Он рванулся с места и быстро побежал к дому Вайолетт. Его убегающий силуэт был так жалок, так искренен и ничтожен. Его ноги не хотели бежать, но чувства заставили. И он побежал.

Я, еще немного проводив устремляющегося за угол перекрестка Лувра, медленно пошел за ним. Конечно, я тоже направляюсь к ней, потому что тоже хочу помочь…

Я постучался в дверь, которую открыла мне чем-то опечаленная и подавленная Лилия.

— Здравствуйте…, — она сказала это удивленно и немного раздраженно. Я пришел не вовремя.

— Добрый вечер.

— Зачем вы пришли?

— Во-первых, извиниться за мой неожиданный утренний визит и за то, что забрал у вас дочь. Во-вторых, извиниться за то, что довел вашу дочь до такого состояния. В-третьих, посмотреть, все ли с ней хорошо.

— Сейчас с ней Вевей, — она отводила свои глаза.

— Кто, простите?

— Это… Рядом с ней ее друг…

— Это не тот ли друг, что не имеет лица?

Лилия удивленно посмотрела на меня, и сразу стали видны покрасневшие от слез ее глаза.

— Откуда вы…

— Тоже долго объяснять. Вы свободны сегодня?

— Сегодня да, — ее это смутило.

— Тогда думаю, мы сможем многое друг другу объяснить.

— Да, — она смутилась еще больше оттого, что не сразу поняла правильный смысл моих слов.

Лилия впустила меня и посадила за белый стол.

— Вы будете чай?

— Не откажусь. Только без спиртного, пожалуйста.

— Хорошо, — на ее лице появилась небольшая улыбка. Она стояла за плитой и кипятила чайник. Все ее тело потеряло былую грацию скромной женщины, она немного сгорбилась, потеряла равновесие и скосилась чуть-чуть. На первый взгляд и не скажешь, что она как-то поменялась, но стоит присмотреться…

Чай был готов. Лилия уселась напротив меня, протянув чашку чая.

— Вы не будете? — спросил я.

— Откажусь.

— Вы сегодня довольно подавленная.

— Это мелочи…, — она печально смотрела на стол.

— Мелочи, которые так вас испортили?

Лилия ничего не ответила.

— Ваш муж так поздно возвращается?

— Да…, — говоря о муже, хозяйка становилась еще более печально. Она больше волновалась, ее руки начинали трястись.

— Уже такой поздний час… Он у вас трудоголик.

— Да…, — Лилия становилась все грустнее и грустнее. Я давил на больное.

— Может, я смогу отыскать его в каком-нибудь баре? Где он обычно ошивается?

— Он не любит баров. Считает их грязными.

— Вот оно как. Тогда мне сложно представить, чем такой благородный человек может еще заниматься.

Ее глаза стали расплываться, нос шмыгать чаще. Женщина рукой прикрывала свои дрожащие губы.

— Когда это началось? — мой любезный тон сменился серьезным голосом.

— Что началось? — она через силу посмотрела на меня, надеялась, что не так поняла.